Черный передел. Книга I
Шрифт:
– Вот как? – искренне удивился Петр Кирыч. Про себя подумал: «Что она имеет в виду? Может, то, что я посетил их царственный дом? А если дядя приготовил сюрприз? К примеру, перевод в Москву?»
– Коля, – она повернулась к министру, – я была в писательском ателье, писжены так перепугались, что сбились в кучку, издали разглядывали меня, как экспонат кунсткамеры.
– Что ты несешь? – добродушно укорил жену министр. – Что еще у нас за писжены? Может, пижоны? Волосатики разные. Так мы их скоро к ногтю…
– Ну и темнота ты у меня, а еще третий человек в государстве. Пора бы уже знать: писжены – писательские
– Ихние детишки.
– Видишь, племянничек, какой у тебя дядя эрудит. Ладно, пошли к столу. – Она мельком взглянула на крохотные золотые часики. – Я наказывала накрыть стол к трем – время!
Петр Кирыч обрадовался словам тети – он здорово проголодался. Чтобы окончательно прийти в себя, успокоиться, надобно было принять привычные «сто пятьдесят с доливом». И, конечно, хотелось посмотреть, чем нынче питаются люди высшего эшелона власти. Они уселись за круглый стол какой-то хитрой конструкции – стол был как бы разделен на две половины, на два отдельных круга. Первая часть в свою очередь делилась на множество отсеков, в каждом из которых находилось некое кушанье, преимущественно из овощей и закусок. Можно было повернуть стол и достать то, что хотелось.
– Ну, племяш, наливай себе сам, угощайся! Министр плотоядно улыбнулся и потер руки.
Ловко подцепил вилкой жирный кусочек семги. И надо же было такому случиться – где-то совсем рядом, сбоку стола мелодично звякнул колокольчик. Дядя вскочил столь поспешно, что чуть было не уронил на пол вилку. Его казавшееся грузным тело вскинулось легко и послушно. Он вытянулся во фрунт, как на параде, услышав знакомый всему прогрессивному человечеству не похожий ни на чей еще голос.
– Здорово, Николай Анисимович!
– Здравия желаю, Леонид Ильич!
– Ты чего сейчас делаешь?
– Собрался пополдничать. Сегодня воскресенье, – невольно стал оправдываться министр перед всесильным собеседником, чей голос какими-то непостижимыми путями ворвался в комнату.
– Полдничать – это хорошо. Нам нужно всегда быть в форме. Я вот тоже сел за стол… Вдвоем с Галиной. Скучно стало. Решил тебя по-соседски за бока взять.
– Благодарю за звонок, Леонид Ильич! – Дядя прикрыл рот ладонью, наклонясь к Петру Кирычу, шепнул: – Чуешь, сам! Генеральный!
– А кто у тебя там, за трапезой?
– Мы с женой да еще родственник, племянник. Директор крупного завода из глубинки.
– Наш человек? Коммунист?
– Так точно, Леонид Ильич, генерал.
– Это хорошо. Давай-ка, Николай Анисимович, – Генеральный говорил с трудом, проглатывая слова, – заходи ко мне вместе с родичем, польза будет двойная: пообщаемся с народом и… поужинаем.
– С превеликим удовольствием!
– А голос-то чистый, будто говорили из соседней комнаты. – С трудом приходил в себя от изумления Петр Кирыч. – Будет чего порассказать в Старососненске.
– Ну, пойдем. Генеральный дважды не приглашает.
Петр Кирыч начал было искать глазами пальто, но дядя загадочно подтолкнул его к двери, сказав, что и так не простудится. И тут произошло еще одно чудо. К великому изумлению и ужасу директора, квартира его дяди, министра внутренних дел, генерала армии Щелокова, находилась прямо напротив квартиры Генсека. Петр Кирыч поймал себя на мысли, что лучше всего ему вернуться, остаться с тетей, быстрее уехать в гостиницу, но было уже поздно: двери распахнулись
Через множество комнат будто во сне проплыл он, идя вслед за генералом. И вдруг очутился на пороге богато убранной столовой, вся мебель в ней была белого цвета – стол, кожаный диван, стулья. Петр Кирыч буквально остолбенел, не мог сдвинуться с места. Прямо перед ним в домашней пижаме сидел человек, перед которым благоговело, как писали газеты, все прогрессивное человечество, кумир народа, владыка полумира, герой, лауреат, «светоч партии». Рядом с ним уже сидели дядя и молодая полная женщина, небрежно одетая, с неприбранными черными густыми волосами.
– Ну, проходи, проходи, директор! – Генеральный секретарь дружески, как старого знакомого, приветствовал Петра Кирыча. – Проходи ближе, садись.
– Не осмелюсь, товарищ Генеральный секретарь! – отбросив дипломатию, признался Щелочихин. – Я простой работяга, с периферии, а вы…
– Э, пустое! – вроде бы небрежно отмахнулся Леонид Ильич, но Петру Кирычу показалось, что его слова понравились Брежневу. – Помнишь, что говорил Чапаев: где я тебе командир? В бою. А дома… ежели я чай пью – заходи, пей вместе со мной чай. Я обедаю – садись обедать.
– Петр, – пришел на выручку дядя, – Леонид Ильич никогда не повторяет приказов и просьб. Садись рядом.
– Благодарю! – Петр Кирыч на негнущихся ногах проковылял к дяде и робко опустился на краешек стула.
– Нашей днепровской наливочки попробуй, – предложил Леонид Ильич. – На моей родине делают, по спецзаказу.
– Папа, а ты почему меня с гостем не знакомишь? – кокетливо поджала полные губы молодая женщина. – Я ведь могу обидеться.
– Прости. Это моя дочь, Галина.
– Давайте за знакомство пригубим! – взяла на себя инициативу Галина. И, не дожидаясь остальных, выпила.
Петр Кирыч тоже выпил душистую наливку и никак не решался взять закуску.
– Ешь-ешь, авось, государство наше не обеднеет, – пошутил Леонид Ильич. – На всех хватит и еды, и питья. Ну, доложи-ка коротко, чем твой завод занимается.
Петр Кирыч попытался встать, но дядя крепко взял его за кисть, стиснул так, что стало больно, удержал на месте. Пришлось докладывать сидя. Постепенно приходя в себя, он рассказал Генеральному секретарю о том, какая продукция сходит с конвейера – без пневматики страна мигом обанкротится. Затем, видя, что Леонид Ильич внимательно слушает, он доложил о выполнении заказов военного представительства, о том, что немного раньше срока изготовлена крупная партия спецаппаратуры для атомных подводных лодок. Брежнев то и дело кивал ему, изредка вставляя фразы. Когда директор закончил, Генеральный секретарь встал, обошел стол и остановился перед ним. Петр Кирыч хотел было вскочить на ноги, но они словно приросли к полу. Щелочихин побледнел, не понимая, что с ним происходит. И тут взахлеб захохотала Галина, тем самым здорово выручив Петра Кирыча.