Черный передел. Книга II

Баюканский Анатолий Борисович

Две наэлектризованные толпы сошлись, не разбирая, начали колошматить друг друга. Ветеранов вскоре смяли, дрались только парни в черных рубашках, размахивали железными прутьями, цепями, стальными пиками, дубинками.

Дробные выстрелы на короткое время заставили дерущихся приостановиться – милиционеры, сами растерянные, стреляли поверх голов, желая хотя бы припугнуть разъяренную толпу.

Маму Зину стиснули так, что нечем стало дышать, поволокли по мерзлой земле, а тут, как назло, на голову ей упало красное полотнище, закрыло лицо, она попыталась стянуть тяжелый бархат, но тут же провалилась в темноту.

Очнулась

в белой палате, стала медленно обводить глазами стены и потолок. И неожиданно увидела Булатова. Сын был хмур и озабочен. Заметив, как дрогнули веки у мамы Зины, приподнялся с табуретки:

– Очнулась наконец-то!

– Толя, где я? – слабым голосом спросила она. Перед глазами вновь замельтешили людские толпы, перекошенные яростью лица. Боль отозвалась в висках.

– Ты в больнице, в травматологии. – Мама Зина прочла в глазах приемного сына немой укор. – Хорошо, что все так кончилось. Ладно, теперь отдыхай, набирайся сил. – Анатолий погладил мать по сухой, холодной руке и только теперь заметил, как она стара. Густая сеть морщин разбежалась по лицу, под глазами черные полукружья, волосы совсем седые. И эта старуха все еще чувствует себя воительницей за правое дело, не понимая, что ее поезд уже давно ушел. Булатов привстал, хотел было уйти домой – не спал двое суток, все время сидел у изголовья матери, пока она была без сознания, но… Отворилась дверь, и в палату вошел какой-то незнакомый, прекрасно одетый молодой человек с большим букетом пышных астр, завернутых в прозрачный целлофан.

– Разрешите войти, господа мятежники! – весело проговорил он удивительно знакомым голосом.

Мама Зина и Анатолий Булатов переглянулись: неужто Серега? Неужто тот самый опальный журналист Сергей Спичкин, их единомышленник, правдолюб, такой же чудак, как и все их семейство? Да, это был Сергей. Но откуда он взялся в больнице? Как узнал о случившемся? Если бы не голос, то вряд ли они узнали бы в этом пижоне недавнего бедолагу.

– Это вам, мама Зина, с приветом из дальних краев! – Сергей положил на тумбочку астры.

– От кого? – У старой фронтовички даже рот свело от изумления.

– От столицы нашей Родины Москвы. Когда мама Зина задремала, Булатов потянул товарища за рукав, и они осторожно, на цыпочках вышли из палаты.

На улице шел снег, первый в этом году. Колючий ветер гнал легкую поземку. Со стороны Старососненского завода тянуло резкой гарью. Сергей остановился, стал оглядываться по сторонам, будто не узнавал здания и площади, сокрушенно махнул рукой. Завидя проходящее такси, поднял руку. Ничего не объясняя Анатолию, бросил шоферу:

– Гони, шеф, на Старососненский металлургический!

Анатолий напряг всю свою волю и, искоса глядя на профиль Сергея, стал внушать ему, чтобы тот пояснил, что все это значит? И свершилось маленькое чудо: Спичкин, до этого сидевший с каменным лицом, встрепенулся, будто кто-то толкнул в бок, и повернулся:

– Понимаю тебя, Толя, сидишь и гадаешь, зачем, мол, катим на металлургический комбинат? Не спеши, все узнаешь в свое время.

Когда такси притормозило возле массивных колонн управления комбината, Булатов вдруг оробел.

– Айда за мной! – решительно произнес Сергей и, не оглядываясь, двинулся к тяжелым стеклянным дверям. Анатолий машинально последовал за ним. Недавний бомж, Сергей Спичкин, боявшийся каждого встречного милиционера, смело шагал мимо вооруженных вохровцев прямо

к главному входу. Пропусков у них, естественно, не было, посему зашли в комнатушку начальника караула.

– Вам кого? – окрысился краснолицый вохровец, опешивший от подобной наглости. – Куда прете? Что, окошка не видите?

– Позвони Разинкову! – тоном, не терпящим возражения, приказал Сергей. – Скажи, прибыл человек из Москвы, от товарища Гороховского!

Краснолицый с сомнением оглядел Булатова, который явно внушал ему подозрения.

– А у вас, господа хорошие, документы при себе?

– Звони генеральному! – повысил голос Сергей, игнорируя вопрос.

Не прошло и трех минут, как они в сопровождении самого начальника караула поднимались по широкой мраморной лестнице.

В приемной генерального директора комбината было многолюдно.

«Ох, и насидимся мы тут, – подумал Анатолий, – ишь какая очередь. И потом… я тут с какого боку припека?» Ему захотелось выйти на свежий воздух, покинуть самоуверенного Сергея. Да ни в жизнь не примет его без очереди всемогущий Разинков. Хотел было встать, но вдруг отчетливый внутренний голос произнес: «Ты нужен Сергею, сиди!»

Кто сказал, что чудес в нашей жизни не бывает? К всеобщему недоумению посетителей, прибывших «на поклон» к королю металла со всех концов ближнего и дальнего зарубежья, голос помощника по селекторной связи произнес:

– Товарищ Спичкин и сопровождающее его лицо! Вас приглашает генеральный директор!

Надменная секретарша, не обращавшая до тех пор на них внимания, вдруг стремительно вскочила:

– Прошу! Александр Михайлович ждет вас!

Они вошли в святая святых, в кабинет человека, о котором с благоговением и страхом говорит долгие годы весь город, ибо именно он может поднять, а может и сокрушить любого, вплоть до секретаря обкома партии. Булатов как загипнотизированный замер на пороге, закрутил головой, дивясь радиотелефонам, селекторам, переговаривающим устройствам, что скопились на приставном столе возле главного дубового стола. Анатолий не мог поверить собственным глазам. Разинков, человек-легенда, человек, которого знает весь металлургический мир, на самом деле оказался обаятельным, приветливым, по-здешнему грубоватым и совсем не суровым, каким его рисовала людская молва, собственной персоной был перед ними.

– Однако началу официальных переговоров предшествовала сушка – как бы точнее сказать, курьезная. Кстати, молодой человек, выложите-ка на стол ваш диктофон. Записывать наш разговор нет смысла.

– Как вы узнали? – сконфузился Сергей, доставая из-за пазухи японский диктофончик со спичечный коробок.

– Вы меня не за того, видно, держите, друзья! – громко расхохотался генеральный директор. – Ко мне не зайдешь ни с оружием, ни с подслушивающими устройствами: электроника засечет сразу.

На лбу Сергея выступила испарина.

– Тебе жарко? Выпей воды, очень помогает, – кивнул Разинков на графин.

Анатолий вдруг забеспокоился, словно ожил в мозгу некий невидимый прибор, реагирующий на любую опасность, но удерживать Сергея не стал, посчитал предчувствие глупостью.

Спичкин наполнил фужер водой из графина, глотнул и… закашлялся, затряс головой, замычал, ничего не понимая.

– Не пьешь, вижу, чистый спирт! – Веселые чертенята прямо-таки прыгали в глазах Разинкова. – Разводить надо, разводить! И ничего не пить в чужих кабинетах.