Черный пиар

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Сегодня должны уехать?

— Да.

— Хорошо. Ну давай я тебя до дома провожу. Только ты, пожалуйста, маме с папой не говори, что я с тобой разговаривал, хотя бы до вечера, ладно?

— Ладно.

Гордеев проводил девочку до ворот, и сам остался ждать, когда уедут родители Полины. Скучать ему не пришлось, он пытался научить мальчиков чеканить мяч. Надо сказать, педагог из него выходил не очень хороший. Он все никак не мог понять, как это такие элементарные вещи могут не получаться.

Наконец

из ворот дома Белопольских выехал темно-вишневый джип. За рулем сидел толстоватый, хмурый мужчина, а рядом с ним тоже полная, миловидная женщина. Сначала Гордеев дернулся, он хотел, чтобы его никто не видел, но потом решил, что ничего страшного нет, и, скорее всего, он напоминает заботливого отца, играющего со своими отпрысками.

Как только машина скрылась из виду, Гордеев дал последние наставления ребятам относительно чеканки мяча и направился к воротам. Сначала он постучался, но никто, видимо, не услышал. Калитка открывалась легко, стоило только протянуть руку в один из зазоров и повернуть деревянную вертушку вверх.

Он так и сделал. Очутившись на участке, он увидел вдалеке, на огороде, полную женщину и окликнул ее. Женщина обернулась и, увидев незнакомца, поспешно направилась к нему.

— Добрый день, — поздоровался Гордеев.

— Здравствуйте, — она отряхивала руки от налипшей на них земли.

— Адвокат Гордеев, — представился он. — Нужно задать вам несколько вопросов по поводу совершенного убийства Сони Маковской.

— Так сколько ж можно уже этих вопросов? — возмутилась женщина. — Да и нет хозяев дома.

— А вы кто же?

— Я? — как будто испугалась она. — Я — домработница.

— Ну вот вам-то я и задам несколько вопросов. Не откажетесь помочь следствию?

— Да отвечу, отвечу я.

— Ну вот и хорошо.

Они присели на скамейку.

— Вы знаете человека, который проживал на соседнем участке? — спросил Гордеев.

— Соседний с какой стороны?

— Там жил сторож, — уточнил Гордеев.

— Виктор Филиппович, что ли?

— Да. Значит, Виктор Филиппович. А фамилия как?

— Коваленко.

— И давно он тут сторожем?

— Простите, а можно узнать, при чем здесь Виктор Филиппович?

— Видите ли, мы пытаемся найти всех возможных свидетелей.

— Ох, господи, а я-то думала… Мне прямо нехорошо стало…

— Так давно он тут сторожем?

— Да года четыре. Они, соседи-то, редко когда приезжают. А домик охранять надо. Они и наняли его. Платили ему мало. А ему чего надо-то? Крышу над головой да поесть. Его тут просили, он за многими домиками приглядывал. Где охраны нет…

— А где же теперь Виктор Филиппович?

— А он уволился. Не знаю, правда, зачем. Вроде все его устраивало, всем был доволен. А только собрал свои вещи и уехал.

Этот факт насторожил

Гордеева.

— Скажите, а вы с ним в дружеских были отношениях?

— Ну, в общем-то, да. Можно так сказать. В приятельских.

— И вы часто с ним общались?

— Куда как часто! Я ему и еду приносила. И зимой иногда приезжала.

— И он что, когда уехал, ничего никому не сказал? Ни с кем не попрощался?

— Почему не попрощался? Попрощался. Со мной и попрощался.

— И как он объяснил причину своего отъезда?

— А никак не объяснил. Я ему говорила, чтоб он эту работу не бросал. Где ж он еще такую найдет. Да и обидно. Подружились мы вроде. Друг другу всегда помогали. Мне только, знаете, показалось, что он болеет чем-то. Как-то руки у него так дрожали, будто в лихорадке. Вот. И жар у него, кажется, был.

— И куда же он уехал?

— Куда-то уехал, — она потупила взгляд.

— Ему было куда ехать?

— Не знаю.

Гордеев чувствовал, что он находится на краю огромной пропасти. Был, был последний свидетель! И тот куда-то испарился! Что же это такое?! Гордеев посмотрел на домработницу; она опустила глаза и нервно теребила подол своего фартука. Что-то подозрительное было в ее поведении. Юрию показалось, что она что-то скрывает.

— Скажите, а вы были в тот день, когда застрелили девочку здесь?

— Да, была.

— Простите за некорректный вопрос… И все же мне хочется его задать. Вас не мучает некоторое чувство вины за то, что вы не уследили за детьми?

Она молчала, только губы ее подрагивали. Она кое-как сдерживала себя, чтобы не заплакать.

— Простите, — сказал Гордеев. — Я не имел права задать вам этот вопрос. Просто я думал, что любой, особенно близкий человек, захочет, чтобы поймали настоящего убийцу. А видите, как получается… Свидетели пропадают…

— Понимаете, он велел ни в коем случае никому не говорить, где он… — она плакала. У Гордеева и правда был талант убеждения!

— Так вы знаете, где он? — оживился Юрий.

— Он оставил свой адрес. Только мне. Больше никому. Он заклинал меня, чтобы я никому не говорила, где он.

— К чему такие предосторожности?

— Я не знаю. Видимо, он не хотел, чтобы его кто-нибудь нашел.

— Да, скорее всего. Но мне вы можете доверять. Понимаете, он может дать нам ценную информацию… Так легче будет найти истинного убийцу! Вы же хотите, чтобы убийца сел за решетку?

Женщина со вздохом встала и поплелась в дом. Через пять минут она возвратилась и отдала Гордееву бумажку, на которой корявым почерком был написан адрес.

— Огромное спасибо. Я только хочу вас попросить, чтобы вы действительно больше никому не говорили, где он. Раз он сам просил об этом, значит, у него были на то причины.