Черный плащ немецкого господина
Шрифт:
Майя. Во всей своей красе и блеске. Последняя пришла. Не отдавая себе отчета, он медленно направился к ней, но тут вдруг неожиданно последовало приглашение к столу, и все стали шумно рассаживаться. Хорошо бы сесть рядом с ней. Осторожно обходя гостей, он продолжал подбираться поближе. Но тут обнаружил, что сесть, где хочется, здесь не получится. Это вам не у Лямкиных на именинах. На столах, около каждого прибора стояли маленькие картонные карточки, на которых крупным красивым шрифтом были написаны имя и фамилия. Здесь сидеть, где попало и с кем хочется, не полагалось. Разочарованный, он двинулся вдоль стола, выискивая свое имя. Ага, вот оно, почти в самом конце. Похоже, гостей рассаживали по степени важности. Пашке, как персоне
— Вы, наверное, двоюродный брат Александра Ивановича? — все так же, радостно, улыбаясь, поинтересовалась Катя. — Из Новосибирска?
— Нет, — ответил он. — Я живу здесь. Мы с Александром Ивановичем вместе работаем.
Улыбка тут же исчезла со щедро накрашенных губ. Катя вздохнула и перевела взгляд на стол. Поводила туда-сюда головой, оглядывая блюда, которые стояли перед нею, выбирая, чтобы положить на свою тарелку, и давая этим понять, что утратила к нему всякий интерес. Ясно. Женщина незамужняя, в поиске. Видимо, ей обещали знакомство с братом директора крупной фирмы, а посадили с рядовым инженером.
Он слушал тосты, произносимые гостями, вместе со всеми пил шампанское за Элеонору и ее день рождения. Что-то ел, отвечал на какие-то вопросы своего соседа, а сам все время краем глаза следил за хозяйкой модного магазина.
Она сидела по другую сторону стола, ближе к хозяевам, в блестящем черном платье, красивая, как какая-нибудь кинозвезда. Другие вокруг тоже были с прическами и одеты соответственно — сплошной соблазн, дамы во всеоружии. Но ни одна не могла сравниться с Майей. Во всяком случае, для него. В ушах мерцали серьги с белыми и зелеными камешками, на шее переливалось огоньками колье, какого он еще никогда в жизни не видел, но самыми ослепительными среди всего этого сияния были глаза. Она взглянула на него мимоходом, улыбнулась, и он понял, что окончательно пропал. Этот мужик в дурацком пестром галстуке, что сидит с ней рядом, явно не на своем месте. Сидеть с такой женщиной и разговаривать с кем-то, через стол, к тому же, ну не хам? Он пытался придумать какую-нибудь фразу, с которой можно было бы начать разговор с Майей, но мозги словно заклинило. Ему хотелось одного, чтобы поскорее можно было встать из-за стола, подойти к ней и поговорить. Или даже просто постоять рядом.
Наконец, Элеонора поднялась со своего места и пригласила гостей в зимний сад. Любимое место, где она зачастую проводила по полдня, листая журналы. Ну и еще, случалось, кое-чем занималась. Когда было с кем. Знал он этот зимний сад, уже достаточно хорошо его изучил, вплоть до самых интимных уголков. Павел почувствовал, что ему стало жарковато. Много народу. И отопление у Неверских всегда включено на полную катушку. Здесь ни на чем не экономят. Это же надо, сколько денег в трубу улетает!
— Пока девушки уберут стол и приготовят чай и кофе, мы посмотрим одно интересное дерево, только сегодня купила, — сказала Элеонора. — На нем все цветы разного цвета, от розового до темно-красного. Называется оно «Крайстчерчское чудо». В садовом центре сказали, что привезли его — представляете? — из Новой Зеландии!
Все стали подниматься. Павел тоже поднялся, но за другими не последовал, несмотря на то, что Майя отправилась туда одной из первых. Нет, не стоило рисковать. Решил, вместо этого, помочь двум девушкам-официанткам, обслуживающим день рождения убрать со стола.
— Не надо, не надо, мы сами! Элеоноре Михайловне это не понравится, — испуганно замахала руками одна из них. — Вы гость, отдыхайте!
— А я и отдыхаю, — откликнулся он, быстро складывая грязные
Но отнести на кухню посуду не позволила Элеонора, внезапно появившаяся в дверном проеме.
— Ты тоже должен на это посмотреть, — подхватив под руку, она настойчиво потащила его за собой. — Этого дерева ты точно еще не видел.
Сопротивляться, да еще под любопытными взглядами официанток, было глупо. Смирившись, он топал рядом, думая только об одном — чтобы ей не приспичило где-нибудь уединиться. Но Элеонора действительно повела его в зимний сад, и подвела к тому месту, где в деревянной кадке стояло довольно высокое дерево с почти фиолетовой листвой, усыпанное множеством небольших ярких цветков розового, красного, бордового цвета.
— Действительно, из Новой Зеландии. Euonymus olympicum, — пробормотал он. — Выведен в Окланде.
Те из гостей, кто стоял поближе, тут же повернулись в его сторону.
— Как-как ты сказал? — переспросила Элеонора, отстраняясь и удивленно глядя на него. — Откуда ты знаешь, как оно называется?
— Да он этикетку прочел, — засмеялся мужик в пестром галстуке. — Вон она, в листьях, прямо перед вами болтается. Ботаник!
Все весело засмеялись. И Пашка, смущенно, вместе со всеми. Не привык он быть в центре внимания.
Еще немного потоптавшись в стеклянной галерее, народ стал возвращаться в каминный зал.
— А где же шампанское? Его уже, что, тоже унесли? — Бакатин разочарованно оглядел стол, уже накрытый к чаю.
— Выпили. Но в холодильнике должна быть еще пара бутылок, — сказала Элеонора и вдруг обернулась к Павлу, который еще не успел занять свое место. — Идем, поможешь мне их открыть.
Он замер, не зная, как реагировать на ее просьбу. Похоже, ей уже надоела роль гостеприимной хозяйки, надоело развлекать других, захотелось развлечься и самой. Звать его куда-то при всех, на виду у мужа!
— Садитесь, я сам принесу, — повелительно махнул рукой Неверский.
Павел мысленно поблагодарил его. Пасть под натиском пьяной Элеоноры — где-нибудь на кухонном столе или, того хуже, на полу у открытого холодильника, где охлаждается шампанское… брр! Не женщина, а прямо-таки паук. Он осторожно занял свое место и поймал взгляд Майи. Показалось ему, или и в самом деле, она посмотрела на него с сочувственной усмешкой? Ему очень хотелось поменяться местами с мужиком в пестром галстуке, сесть с ней рядом и говорить, говорить, говорить… О чем? О чем он может с ней говорить? Что их связывает? Ничего. Вот именно, и говорить, соответственно, им не о чем. Вот если бы удалось проводить ее домой… Интересно, в каком районе она живет? Может быть, они соседи? Но он даже улыбнуться ей не посмел, не то, чтобы заговорить.
А когда уже допивал свой чай, к нему неожиданно подсел инженер из сборочного цеха, единственный более-менее знакомый человек среди гостей, не считая Бакатина, и завел разговор о новом аппарате. Мысленно послав его к черту, Павел, тем не менее, стал объяснять, что к чему, а потом, увлекшись, даже стал набрасывать на салфетке схему, а когда поднял голову, Майи в комнате уже не было. Последняя пришла, первая ушла. Он так и не узнал, одна ушла или с кем-то. Да и другие гости уже начинали расходиться. Он тоже поднялся, заторопился. Вместе с инженером оделись, вышли на улицу. Им было не по пути, тот жил где-то неподалеку от Неверских. Попрощавшись, Павел пошагал, было, к остановке на углу улицы, но потом сменил направление. Поздно. Ни автобусы, ни троллейбусы уже не ходят, да и такси в этом районе, скорее всего, большая редкость. Здесь у каждого свои машины. Ладно, часовая прогулка перед сном не может повредить, попытался он отыскать хоть какую-то пользу. Плащ у него теплый, да и дождь кончился, ветер стих. Жаль, поговорить с Майей не получилось. Но и это не страшно. Работает-то она в таком месте, куда каждый имеет право зайти. Вот он и зайдет. Завтра же. Зачем? А что-нибудь купить.