Черный полдень
Шрифт:
Когда впереди показался проспект Терешковой, я остановился у выходившего на него фасадом дома и осмотрелся. Вроде спокойно все. У блошиного рынка на перекрестке народ так и толпится. Вон уазик с синей полосой по борту проехал, следом сани с гарнизонными вояками. На той стороне наряд дружинников прохаживается. Но никого не останавливают, не шмонают. Слухи о панических настроениях обывателей оказались сильно преувеличены? Посмотрим, посмотрим.
Настороженно поглядывая по сторонам, я быстрой походкой спешащего по делам человека направился к блошиному рынку и с облегчением передохнул,
А вот остальные… Такое впечатление – они сюда поболтать собрались. Ходят, о чем-то, не умолкая, болтают, ругаются, покрикивают друг на друга и снова разговоры разговаривают. То на дружинников глянут, то на небо посмотрят… Продавцы тоже нередко свой товар на соседей оставляют и, сбившись в плотный кружок, принимаются шушукаться. И только охранники пытаются контролировать этот бедлам и время от времени растаскивают слишком уж разгорячившихся спорщиков.
– Почем тушенка?
– Завтра лазурное солнце взойдет, точно тебе говорю. У меня всегда к этому делу суставы крутит.
– Горячие пирожки!
– Скока?!!
– Это щука?
– Да.
– Чё стоит?
– Воевода, говорят, за чин в городской армии продался.
– А погранцы-то, погранцы… утикали так, что только пятки сверкали!
– Возьмешь полсвиньи, червонец скину.
– Чего так дорого?
– Инфляция, брат.
Выбравшись из этого бедлама, я заспешил дальше, но обратил внимание на толпившихся у выхода с рынка людей. Присмотревшись, заметил мелькнувшие на одном из полушубков зеленые петлицы и решил разведать ситуацию – глядишь, насчет Шурика разузнать получится. А ситуация оказалась презабавная. В дупель пьяный молодой парнишка в расстегнутом форменном полушубке тянул свиной окорок из рук не желавшего расставаться с имуществом продавца. Топтавшийся поблизости охранник косился на торчавшую из-за пояса пограничника пистолетную рукоять и никак не решался дать отпор наглому экспроприатору.
– Отпусти, – пьяно пошатываясь, попросил, наконец, парень.
– Не отдам! – сморщился от запаха перегара вцепившийся в окорок мертвой хваткой мужик в потертой дубленке.
– Я ж заплатил? – немного даже протрезвел от такой наглости пограничник.
– Империал! – запричитал торговец. – А цена – двадцать рублей!
– Точно империал? – уточнил парень.
– Как в аптеке!
– Погоди. – Подавшись назад, пограничник вырвал окорок, сунул его себе под мышку и зашарил свободной рукой по карманам. – А! На, держи…
Торговец быстро спрятал золотую монету, а довольный, что дело кончилось миром и ему не пришлось вмешиваться, охранник направился по своим делам.
– Эй, служивый, – подошел я к застегивавшему полушубок пограничнику.
– Чего? –
– Ермолова с разведки знаешь?
– Не-а. – Парень захлопал себя по карманам в поисках сигарет, стараясь не уронить зажатый под мышкой окорок.
– Хреново, – расстроился я.
– А чего хотел, вообще? – Пограничник, покачиваясь, развернулся спиной к ветру и чиркнул спичкой о коробок.
– Да потрещать с ним надо, – глянув на проехавший по проспекту уазик, ссутулился я.
– Разведку в дом с балконами заселили, сходи да узнай.
– Дом с балконами – это где?
– Чё тупишь? Не местный, что ли? – уставился на меня пограничник. – Прямо на перекрестке дом стоит. Там с Гарнизона солдаты жили.
– На перекрестке? – задумался я. – Терешковой и Южного?
– Блин, пошли покажу, – махнул рукой парень и выкинул только-только начатую сигарету в снег. – Есть чё?
– На нулях, – признался я.
Парень промолчал и, покачиваясь из стороны в сторону, поплелся к Южному бульвару. Я пошел вслед за ним, отставая на полшага. Так оно надежней. Если сам чудить не начнет – дружинники привязаться не должны, а если начнет – всегда есть возможность, будто не с ним, вид сделать. Да тут и идти-то пару кварталов осталось. Только про какой такой «дом с балконами» речь идет, ума не приложу.
– Вон, – указал парень на четырехэтажный дом с выкрашенными желтой краской стенами, когда мы дошли до перекрестка, и свернул во дворы.
Ну да я и сам к этому времени сообразил, что без пограничников там не обошлось: почти на каждом узеньком – меньше полуметра в ширину, – балкончике курили молодые, крепкие на вид парни. Курили, ругались, сидели на перилах, скидывали в сугробы пустые бутылки и окурки… Сразу видно – народ на полную катушку гужбанит и ничуть этого не скрывает. А кто в такое время это себе позволить может? Правильно – самые отмороженные и в ком срочная нужда уже точно не возникнет. Разведка.
– Ты куда? – остановил меня куривший на крыльце вахтер, который от творившегося на вверенной ему территории безобразия пребывал в легком шоке.
– Разведка здесь расквартирована?
– Будто сам не видишь… – фыркнул плотный, будто отожравшийся на хозяйских харчах ленивый кот, мужик.
– Ермолов на месте?
– Замок? – уставился на меня вахтер. – Если за водкой не убежал, на месте.
– Ну так я пойду?
– Не положено, – моментально окрысился мужик и перегородил дорогу. – И так второй день пьянствуют, еще только собутыльников не хватало…
– Я похож на собутыльника? Да я и водка категорически несовместимы!
– Все вы не пьете, – прислонился спиной к входной двери вахтер. – Всем насильно заливают.
– Да никто ничего не заливает! – начал я терять терпение. – Ну посмотрите на меня, разве такой человек может пить?
– Не положено, – уперся мужик. – У нас пропускной режим.
– Мне его под окна идти орать?
– А иди. Только даже с ним не пущу.
– Хрен с тобой, золотая рыбка. – Я сбежал с крыльца и свернул на уходящую вдоль дома тропинку.
– Не пущу! – крикнул мне уже в спину вахтер, расслышавший последнюю реплику.