Черный полдень
Шрифт:
– Мобилизация, – варежкой сбил с шапки снег сержант. – С утра здесь, потом в городскую клинику уходит. Смотри, тут во дворах знахарка одна прием открыла. Не дороже Салавата берет.
– Спасибо. Лучше попробую завтра зайти, – кивнул я и заспешил с Торгового угла обратно к Моргу. Неужели пронесло? Похоже…
Когда искрившиеся из-за снегопада осветительные шары остались позади, я свернул в узкий проулок и вскоре очутился на небольшом пятачке-колодце. Окружавшие его со всех сторон стены домов уходили куда-то во тьму
На единственной выходившей во дворик двери, как и прежде, не было никакой вывески, но, как и прежде, это вовсе не мешало прачечной процветать. Вот и сейчас по присыпанной снегом тропинке тянулись свежие стежки следов.
Я уже хотел было распахнуть дверь, но замер с протянутой рукой – в глазах на миг помутнело, и сквозь серую пелену явственно проступили сложные узоры защитных заклинаний. Энергетические нити свивались в настолько сложную и тонкую вязь, что рассмотреть ее подробности оказалось невозможно. И что самое неприятное: при всем желании не удалось почувствовать, находится ли кто-нибудь за дверью.
Ладно, если что – прорвемся. Может быть…
Только хмыкнув себе под нос, я распахнул дверь – все тот же обшитый деревом лист железа, – и шагнул внутрь. Над головой, как и раньше, звякнул колокольчик, но это оказалось единственным, что было «как и раньше». Одну из стен узенького коридорчика сломали, и теперь прямо напротив входа располагалась стойка приема заказов. Чуть дальше, в углу, стояла кадка с живой пальмой, а проход в бывшую приемную загораживали едва заметно колыхавшиеся из-за сквозняка «висюльки».
– Прием заказов только до пяти, – дежурно улыбнулась стоявшая за стойкой симпатичная черноволосая девушка.
– Мне бы к хозяйке. – Я не стал отходить от двери. Больно уж странная аура у девушки – будто и не мелкий клерк передо мной, а очень и очень опытный заклинатель. А вот стоявший рядом с пальмой спортивного сложения парень, пиджак которого весьма выразительно оттопыривался под мышкой, необычной внутренней энергетикой похвастаться не мог. Но от него зато весьма специфичный фон защитных амулетов шел.
– У вас назначено? – выдвинулся вперед охранник.
– Думаю, Алла Семеновна уделит мне пару минут, – по-прежнему глядя мимо охранника на девушку, заявил я.
– Как о вас доложить? – переглянулась администратор с напрягшимся парнем.
– Александр Сергеевич, – без тени улыбки представился я.
– Александр Сергеевич… – повторила девушка и выжидательно замолчала.
– Просто Александр Сергеевич.
– Присаживайтесь, о вас доложат. – Администратор закрыла глаза и коснулась приколотой на блузку серебряной броши с каким-то зеленоватым камнем.
– Благодарю, – отказался я. – Натопчу еще…
– Проходите, – почти сразу же открыла глаза девушка и посмотрела на меня с нескрываемым любопытством. Явно не
Я разулся, безбоязненно повесил фуфайку на приколоченную к стене вешалку и, толкнув скрывавшуюся за висюльками дверь, прошел в бывшую приемную. Там на первый взгляд ничего не изменилось – разделенное рейками на небольшие квадраты окно, покрытые изморозью стекла, мерно тикавшие ходики на стене, пошитый из разноцветных лоскутов коврик. В печке гудит огонь, на широком подоконнике многочисленные горшки с цветами.
Изменилась только хозяйка. Алла Семеновна заметно похудела и из-за этого стала казаться старше своих сорока с небольшим лет. А вот предпочтения в одежде у нее остались все те же, и, сидя за журнальным столиком, она зябко куталась в наброшенную поверх длинного халата пуховую шаль.
– И с каких это пор ты опять стал Александром Сергеевичем? – сварливо и как-то без настроения спросила женщина, кинув на столик глянцевый журнал.
– Да месяцев… – я начал загибать пальцы, чтобы не сбиться со счета, – месяцев пять с небольшим.
– А Лед – что?
– А это теперь моя подпольная кличка, – вытащил я из кармана джинсов немного смятую бумажку, полученную от Гадеса. – Чего зашел – мужу вашему просили весточку передать.
– К нему бы и шел. – Хозяйка прачечной, мужем которой был не кто иной, как новый глава Гимназии господин Грибов, указала мне на соседнее кресло и принялась разглядывать сложенный в несколько раз листок. – Будто не знаешь, где его найти…
– Да мне как-то не с руки в Гимназии появляться…
– Интересно, это кто же такие весточки посылает? – пропустила мои слова мимо ушей чем-то здорово заинтересованная Алла Семеновна.
– Аарон Давидович, Гадес который, – не стал запираться я.
– Ты каким боком к нему отношение имеешь?
– Квартировался там. Вот он и попросил по старой памяти…
– Ну а ко мне ты тоже по старой памяти решил зайти? – Хозяйка прачечной спрятала листок в один из журналов. – Неужели без посредника обойтись не мог? В то, что просто повидаться решил, извини, не поверю.
– Да вы понимаете… – замялся я.
– Дайте-ка, молодой человек, догадаюсь, – перебила меня хозяйка прачечной. – Уж не из-за преждевременной ли кончины Бергмана такая стеснительность?
– С Бергманом нехорошо получилось, – решил честно сознаться я. Все равно шила в мешке не утаишь.
– Ой, да перестань ты! – расхохоталась вдруг Алла Семеновна. – Нехорошо у него получилось! Да у тебя даже с этим подлецом Кузнецовым «нехорошо» получиться не смогло!
– Э-э-э… – не нашелся, что ответить, я.
– Чай будешь? – Женщина неожиданно успокоилась, промокнула кружевным платочкам выступившие в уголках глаз слезы. – Или кофе? Чего покрепче не предлагаю – ты и так опухший, будто неделю не просыхал.