Черный прах

Андрижески Дж. С.

– Похуже чего?
– спросил Мэнни.

– Похуже вампиров.

– Что хуже вампиров?

Полковник не ответил.

Задумавшись над его словами, Мэнни нахмурился. Чуть сдвинув штору в сторону, он выглянул в окно на чёрный внедорожник с тонированными окнами, припаркованный слева от дома, рядом с большой сосной. Его потрёпанный индейский мотоцикл стоял рядом, собирая на себя пыль, а маленький грузовичок Тойота был припаркован с другого бока от него. За рядом автомобилей он видел свою внучку, которая наполняла корыто водой из шланга.

Три его

лошади, Печенька, Саманта и Дервиш, смотрели на него с интересом.

Переведя взгляд обратно в тёмный дом, в направлении задней части за кухней, Мэнни на мгновение прислушался.

Там все снова стихло.

Он не слышал, чтобы кто-то из них в последнее время вставал в туалет.

Может, они обратно уснули.

Ранее этим утром, ещё до того, как он осознал, что у него новая гостья, Мэнни услышал из той комнаты несколько вещей, которые он предпочёл бы не слышать.

Однако последние несколько часов все было тихо как в гробнице.

Он гадал, не стоит ли ему постучать. Время приближалось к полудню.

Учитывая все происходящее, а теперь ещё и то, что Счастливчик Люцифер приедет в резервацию через считанные часы, Мэнни гадал, не нужно ли ему силой вытащить Блэка из спячки, чтобы они смогли обсудить, как им с этим разобраться, особенно учитывая, что Волк все ещё бегает на свободе в тех холмах.

Мэнни не хотел войны в резервации, будь то федералы или силы личной охраны Счастливчика и профессиональные охотники на вампиров.

Ему также нужно было заранее предупредить Красного, чтобы они с Элси успели сообщить об этом БДИ и полиции Нации Навахо, пока те не позвонили ФБР в Санта-Фе или Альбукерке.

Как раз когда он подумал об этом, голос полковника раздался у его уха.

– Я могу поговорить с Блэком?
– спросил мужчина.
– Люди Счастливчика должны прибыть относительно скоро. Они захотят получить брифинг с оперативной информацией, так что мне бы хотелось знать, что именно Блэк намеревается им сказать, - выдохнув, он добавил: - Честно говоря, я начинаю задаваться вопросом, а стоит ли Блэку вообще находиться там, учитывая, как он отреагировал на эту штуку у Шипрока. Он может позвонить кому-то из своих людей, чтобы те присмотрели за ситуацией? Может, Кико из Сан-Франциско? Или Дексу? Кому-то из бывших военных? Мне было бы спокойнее, если бы мы убрали его подальше от этой штуки.

Мэнни фыркнул, отойдя от окна и вернувшись в центр гостиной. Сочувственно взглянув на задний коридор, где находились маленькие спальни дома, он пожал плечами.

– Блэк... эмм, сейчас не здесь. Я скажу ему перезвонить.

– Когда он вернётся? Могу я позвонить ему туда, где он сейчас?

Все ещё глядя по коридору в сторону бывшей спальни его дочери, Мэнни поджал губы и покачал головой.

– Вряд ли, - сказал он.
– Но попытаться можно. Я не знаю, когда именно он будет доступен, но я обязательно скажу ему перезвонить, когда в следующий раз его увижу.

– Спасибо, Мануэль. Я отзвонюсь, если узнаю более точное время прибытия людей Чарльза.

Мэнни фыркнул.

– Вот это я оценил бы превыше

всего. Признаюсь, я немного в растерянности, как мне справиться с тем, что он явится ко мне на порог.

Полковник усмехнулся.

– Береги себя, дружище. И скажи Блэку позвонить мне.

– Будет сделано.

Мэнни повесил трубку, все ещё глядя на тёмный коридор до спален.

*** 

Он будил меня, и не раз.

Если честно, я тоже разбудила его как минимум один раз.

Может, дважды.

Может, я разбудила его дважды.

Был по меньшей мере один раз, когда я не уверена, кто из нас проснулся первым, и кто из нас разбудил другого до состояния полного бодрствования.

Честно говоря, это могли быть мы оба по очереди.

Он разбудил меня снова, скорее от боли, которая спиралью выходила из моего света, и от этого я задавалась вопросом, не разбудила ли его эта боль. Затем его рот очутился на мне, пока я лежала лицом вниз на постели, его свет притягивал меня, руки массировали мою поясницу, пока он приподнимал мои бедра. Он издал низкий стон, когда мой свет раскрылся.

Это снова происходило без проблем. Было легко открыться ему.

Меня пугало то, каким лёгким это стало.

Он скользнул выше, на меня, обвивая рукой мою талию и прижимая меня под себя.

Его свет потянул сильнее, прося меня, и я повернула голову, поднимая на него взгляд. Посмотрев мне в глаза, он издал низкий стон, свободной рукой массируя мою шею и прижимаясь членом ко мне сзади.

– Скажи, что мне можно, - произнёс он тяжёлым, грубоватым голосом, которым он говорил всю ночь. Мои веки опустились, когда я узнала этот тон, и боль пронзила низ моего живота.
– Я знаю, у тебя все ещё побаливает. У меня тоже болит, но мне похер. Скажи мне, Мири. Скажи, что мне можно.

Он убрал руку из-под меня, обхватив ладонью моё бедро. Он всю ночь меня лапал. Он хватал меня за талию, за задницу, за бедро, прижимая меня к себе с властностью, от которой у меня перехватывало дыхание и становилось тяжело думать.

– Я знаю, что у тебя побаливает, - он издал полу-стон.
– Я чувствую, что у тебя побаливает... скажи мне, что ты все равно хочешь. Скажи, что мне можно. Бл*дь, скажи мне, Мири.

Это был Блэковский вопрос, который никогда не звучал как полноценный вопрос.

Теперь я могла его видеть.

Полагаю, наверное, именно так я поняла, что наступило утро, что ночь по-настоящему закончилась. Даже через плотные шторы, висевшие на окнах, в дырочки и просветы просачивалось достаточно солнца, его свет пятнами покрывал стену за окнами, и я видела все его тело.

Я видела его лицо, его высокие скулы, его утреннюю щетину, его губы, его золотые пятнистые радужки. Эти миндалевидные глаза светились, эти кошачьи глаза, которые никогда не казались мне полностью человеческими. Его черные волосы свисали до бровей, выражение лица ожесточилось. Мой взгляд пробежался по его груди, ниже по этой нереальной симметрии, мускулам его рук и живота.