Черный престол
Шрифт:
— А ведь, похоже, скоро конец нам, — покосившись на Речку, прошептала она на ухо Ладиславе. — Вначале снасильничают, а потом — к дубу, как Малушу с Добронравой.
— Могут и не сразу к дубу, — так же тихо ответила та. — Поначалу для себя придержат.
— В общем, бежать надо, — решительно сказала Любима, черноокая, худенькая, с черными, распущенными по смуглым плечам волосами. — Как раз сейчас вполне подходяще. Все на забаве.
— Да, бежать, конечно, надо, — кивнула Ладислава. — Но вот беда, некому нам дверь отпереть. Чай, там засовец изрядный, если не замок.
— Замок? А стражник! — неожиданно
— А и правда! — охнула Ладислава. — Молодец, Речка, не худо придумала! Попытка — не пытка. Что, Любима-краса, зазовем к себе стражника? А как сунется — сразу цепью по голове — и в кузню. Цепи-то, чай, расковать надобно.
— А ты умеешь ковать?
— Спрашиваешь! Я ж из кузнецкой семьи. Там немного и делов-то, только шпон расковать — и всё. Со скованными-то руками далеко не убежишь.
— Это точно.
— Ладно, решили, так решили. — Ладислава лукаво улыбнулась, сверкнув синими, словно цветы васильки, глазами. — Ну что, зовем полюбовничка?
Любима задорно тряхнула головой. Казалось бы — куда и боль ушла? Еще бы вот вспомнить, как стражника звать.
— Жваном кличут.
— Жва-ан... Эй... Жва-ане... — приникнув губами к щели, позвала Ладислава.
Стражник отозвался неожиданно быстро, словно того и ждал, — а может, и вправду ждал?
Подошел к амбару, кривоногий, страшненький:
— Чего тебе?
— Да водицы б испить.
— Водицы? — Жван хмыкнул. — За просто так и птичка не зачирикает. — Он многозначительно помолчал.
— Так не за просто так... — послышался за дверью томный девичий голос. — Нас ведь всё равно сегодня... Так пусть ты первый... Хоть напьемся вволю, ежели не обманешь.
— Я? Да не обману, девки! Счас, только ворота прикрою.
Смешно переваливаясь с ноги на ногу, стражник побежал к распахнутым воротам. Остановившись, обернулся к башне:
— Эй, Неждан! Я тут посплю немного. Ты, как наши поедут, свистни.
— Я бы тож поспал, — лениво отозвался с башни Неждан. — Ладно, спи. Свистну.
— Вот, благодарствую.
Довольный, как никогда, кривоногий стражник Жван схватился за левую створку ворот...
— Придет? — переглянулись запертые в амбаре девчонки.
— Придет, — усмехнулась Ладислава. — Вы б, мужиками были, неужели б не пришли?
— А вдруг чего заподозрит неладное?
— Это глядя на нас-то? Да от наготы нашей у него вмиг дыханье остановится! Думаю, и не успеет он ничего заподозрить. Любима, у тебя удар сильный?
— Не знаю.
— Ну, тогда я буду бить, а ты завлекай... Ну, всё, девчонки. Кажется, идет!
За дверью раздались осторожные шаги. Любима подперев ладонью голову, томно разлеглась посреди амбара, а Ладислава, подняв руки с тяжелой намотанной на кулаки цепью, затаилась в углу у входа. Шаги затихли перед самой дверью. Скрипнул отодвигаемый засов.
Едва стражник заглянул в амбар, как тут же получил хороший удар по башке! Ладислава ударила от души. Даже не пикнув, страж кулем свалился наземь.
— Бежим! — шепнула Любима.
— Осторожнее! — Ладислава предостерегающе подняла палец. — В тень!
От внимательного взгляда башенного стража их спасла только ночная тьма. Освещающие двор факелы горели тускло, да и те большей
Освободившись от наручников, беглянки бесшумно выбежали за ворота.
— Стойте! — неожиданно воскликнула Ладислава. — Слышите? Там — ручей. — Она кивнула в сторону оврага.
— Ну, ручей, и что?
— А то, что он завсегда впадает в реку. А у них, между прочим, собаки. И какие! Река — наше спасение.
— Какая ж ты умница, Ладислава!
— Будешь тут умницей... Давайте быстро к ручью!
Девушки спустились в овраг, не чувствуя, как голые ноги нещадно жалит крапива. Вот и ручей, приятный, холодный, правда, дно каменистое. А кусты вокруг? Какие они жесткие, колючие! Да, не очень-то было удобно — бежать по лесу голышом. Но девчонки бежали, их гнали вперед страх и одновременно радость. Страх — понятно, а почему радость? Потому что смогли! Удалось! Сумели! Теперь вот не сплоховать бы, прибавить шагу и, главное, не сбиться с пути — найти реку. Тяжело дыша, девчонки бежали по ночному лесу, словно нагие нимфы. В спину им светила выкатившаяся из-за тучи луна, а впереди, за деревьями, серебрилась широкая лента реки. Увидев ее, девушки почувствовали несказанную радость. Ну, вот еще чуть-чуть... Ну, вот... И пусть колючие ветки в лицо, и давно сбиты в кровь ноги, пусть! Зато вот она — свобода, вот оно — счастье. Казалось бы — много ли надо? Сделав последний рывок, девушки с разбега бросились в серебристые волны...
Хельги обозревал уже третью избу. Никого. Оставался еще амбар, но туда уже давно отправился Снорри. Чего же он там выжидает?
Осторожно проникнув в открытую дверь амбара, ярл замер — у самого входа, на старой соломе, лицом вниз лежал Снорри. На затылке его в свете луны чернела запекшаяся кровь.
Убит? Хельги бросился к другу. Нет, вроде, дышит.
— Эй, Снорри, Снорри! Ты жив?
— Вроде бы... — со стоном отвечал Снорри.
— Тогда держись. Будем выбираться отсюда.
Ярл взвалил приятеля на плечо и замер. За воротами явственно слышался приближающийся стук копыт.
— Что там? — поднял голову Снорри.
— Похоже, влипли, — усмехнулся ярл.
Глава 7
СТОЛКНОВЕНИЕ
Июль 863 г. Древлянское порубежье
Земля родная обратилась в прах.
Родные стены силы не прибавят.
Истерзанные — мы бредем впотьмах.
И города огонь нещадный плавит.