Черный принц
Шрифт:
Холодно.
Воздух хрустальный, колючий. И Кэри слизывает осколки с губ, а Брокк хмурится.
– Обморозишь. Идем.
Идти тяжело. Протоптанная в сугробах тропа узка, а Кэри одета так, что и поворачивается-то с трудом. Она пыхтит и вздыхает, переваливаясь с ноги на ногу.
Шерстяные чулки колются. А странные толстые, мехом внутрь штаны и вовсе, кажется, не сгибаются. Как и толстенный пуховый свитер, и длинная парка, прикрывающая руки до кончиков пальцев, правда, на пальцах – касторовые перчатки…
Кэри
Если ему так спокойней, то пускай.
На высоте еще холодней, так он сказал, и Кэри верит. Ей безумно хочется на эту самую высоту, к ярким звездам, которые проступают сквозь покрывало дня. Ради них, ради неба… и ради Брокка она потерпит.
– Кэри, познакомься, это Гранит.
Зверь устроился на краю обрыва.
– Вообще-то номер двенадцатый по ведомости, – Брокк произнес это странным тоном, – но мне больше нравится по именам.
– Ты им дал имена?
– Тоже полагаешь это глупостью?
– Нет. Он… и вправду гранитный.
Металлический. И металл обындевел, отчего зверь казался посеребренным. Иней лежал на плотной четырехгранной чешуе, что покрывала узкое тело дракона, на остриях игл, поднимавшихся вдоль хребта, на широких когтях, которые впились в камень.
На темных, исчерченных энергоконтурами крыльях.
Зверь поднял голову на змеиной шее.
– Он… великолепен.
Шевельнулся хвост, сметая снег в пропасть. Массивное тело приподнялось на лапах.
– Не бойся. – Брокк держал за руку.
– Не боюсь.
В многогранных глазах механического дракона отражалась она, Кэри, и еще горы, сложенные из сотен осколков стекла. И Брокк тоже, странно огромный, серьезный.
Незнакомый.
– Ты сядешь первой…
Дракон приближался, он не шел, скользил по земле, совершенно беззвучно, оставляя в снегу широкий след. Он остановился по знаку Брокка, лег, изогнувшись, выставив растопыренную лапу. И когти-якоря зацепились за камень. Лед на чешуе растаял, и теперь она, темно-красная, гранитная, блестела, омытая влагой. Стащив перчатку, Кэри протянула руку.
Ей было страшно.
И интересно.
Страшно интересно, а Брокк не мешал. Он верил своему дракону? Наверное. И тот, втянув воздух узкими ноздрями, точно проталинами в массивной голове, подался навстречу. Ладонь Кэри коснулась шершавого, слегка влажного металла. Она пробежала пальцами по чешуе, которая на морде набирала цвет до рубинового, густого, коснулась острых скул, украшенных тончайшими перьями-ветроловами, провела по узкому разрезу пасти.
– Ты… очень красивый.
Дракон заворчал и легонько ткнул Кэри в грудь.
– Я… не думала, что они такие… живые.
Живые, пусть и сделанные из металла.
– Нравится? – Брокк гладил шершавый драконий бок, смахивая воду.
– Нравится. Очень.
Седло крепилось за передними лапами дракона, широкие ремни уходили под них, прирастая к
– Вообще-то на них не летают. – Брокк сам поднял Кэри в седло. – Удобно?
– Да.
Не лошадь, на которой приходится сидеть боком, и Кэри все-таки ерзает, цепляется за выступающую из седла скобу, а Брокк закрепляет ремни. Он же, забравшись на подставленное Гранитом крыло, поднимает шарф до самых глаз и шапку опускает.
– Там зверски холодно.
Небо прозрачное, слюдяное. И звезды выглядят невероятно близкими, руку протяни – и соберешь в горсть.
– Главное, ничего не бойся. – Он забирается в седло и долго возится с постромками.
Ремней много, и Гранит в нетерпении начинает посвистывать. Он встряхивает головой, и чешуя вспыхивает, разгораются контуры энергетических линий.
– Вперед. – Брокк хлопнул по металлическому боку, и дракон замер, чтобы в следующий миг соскользнуть в пропасть. Он оказался на краю как-то очень быстро, Кэри не успела закричать, лишь сильней вцепилась в скобу. А зверь уже падал. Он летел вдоль сине-зеленой стеклянной стены, ощерившейся клыками старого ледника.
Серое.
Золотое. И снова синее. Гул реки, которая прорывается из каменного тела горы, выплескиваясь на острые камни. Вода кипит, и брызги окружают ее паром. Ущелье бездонно, и Кэри, кажется, все-таки кричит. Встречный ветер стягивает шарф, полосует щеки холодом, отбрасывает назад, и ремни упряжи натягиваются до предела.
Не страшно.
Ее прижимает к Брокку, руки которого кажутся надежней всех ремней. И Кэри слышит свой собственный, верно совершенно безумный смех. А дракон вдруг распахивает крылья. Они выгибаются шелковыми парусами, слишком тонкими, чтобы удержать массивное тело зверя.
Гул.
И тяжелые удары сердца, скрытого под броней.
Ярко вспыхивают контуры, все разом, ослепляя и оглушая всплеском энергии. А вывернутые встречным ветром крылья смыкаются над головой Кэри, на долю мгновения заслоняя солнечный свет. И эта темнота уютна.
Падение становится полетом. Первый удар, и плотный воздух все же держит механического зверя, он же карабкается, выше и выше, выбираясь из пропасти, из каменных берегов ее, подальше от бурлящей реки. Кажется, Кэри чувствует на губах вкус этой воды.
– Вверх. – Ветер рвет голос Брокка, играя ошметками слов, но Гранит слышит.
Он изгибается, и длинная шея вклинивается в русло воздушного потока.
Выше.
И еще.
С каждым ударом крыльев, которые распластались от берега до берега. И натягивается до предела алхимическая ткань, дугой гнутся опорные спицы, и не спицы вовсе – кости. Расплываются тонкие нити воздушных перьев, ловят направление ветра.