Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями
Шрифт:
Но дядя Гриша уже забрался на броневик и слезать не собирался.
– Ша! Тетки! Ма-а-лчать! Распустили, значит, то одна, то другая… Замуж повыскакивали, чертовки!
– Ну все, понеслась душа в рай…
– Алевтина, успокой его.
Жена Григория вызывающе расхохоталась.
– Его в таком состоянии только поленом можно успокоить.
– Я могу и без полена! – буркнул Валера.
– Ты сиди вообще! – взвизгнула Рита. – И молчи!
– Мам, дайте уже ему закончить!
– А я закончу! – пригрозил дядя
При каждом толчке навес сотрясался все сильнее. Рита Сысоева, леденея, смотрела, как потихоньку сдвигаются к краю крыши бумажные цветы.
– Но если уж решились, пусть у вас все будет! – Дядя Гриша качнулся вперед и сделал попытку упасть. Жена с сестрой подались было к нему, но надежда не оправдалась: он удержался на ногах. – И мужик вот такой! – Он ткнул свободной рукой в Илюшина. Навес качнулся. – И хлеб-соль вот такие! И дом полная чаша!
С каждым новым пожеланием Саше казалось, что сила притяжения вот-вот победит. Но всякий раз Григорий каким-то чудом уцеплялся за столб.
– Валера, останови его!
– Стихи! – во весь голос заорал дядя Гриша. – Цыц! Всем слушать!
Боксер Валера уже плавно двигался к нему. Алевтина выжидательно привстала.
– Любовь пришла к героям нашим! – Дядя Гриша тесно прижался к столбу. – Хоть ты, Олежек, и балбес!
Подоспевший Валера обхватил его обеими руками за то место, которое природой было предназначено для талии, и сделал попытку оторвать от навеса. Не тут-то было.
– Не тяни его! – кричала Рита.
– Тяни его!
– Он выскальзывает!
– Вытри его!
– Не тяни его!
Голос Григория достиг апогея торжества:
– Пусть дом ваш будет полной чашей! И счастье сыпется с небес!
На этой ноте Валере удалось, наконец, оторвать его руку от столба, и оба полетели на землю.
Старый навес, не выдержав предсвадебного пыла, покачнулся. Столб медленно, но неумолимо накренился и просел. Крыша подалась вперед, и все, что лежало на этой крыше, поехало вниз. Хруст, треск, визг, крики, мяуканье, вопль «уйдите все», непонятно кому принадлежащий, звон поспешно оттаскиваемых в сторону тарелок – все это оборвал один громкий внушительный «шмяк».
Когда обрывки лепестков рассеялись, на столе лежала Елизавета Архиповна, удобно пристроив голову в салат с крабовыми палочками.
Остолбенелое молчание воцарилось на поляне. Можно было расслышать, как с тихим шелестом опускаются на траву бумажные цветы Кристины Курятиной. В стеклянной тишине испуганно прозвенел одинокий комар и в ужасе стих.
Первым, кто оценил ситуацию, был Макар Илюшин.
– Символично, – сказал он. – Хотя я всегда полагал, что счастье выглядит несколько иначе.
Глава 6
– Есть
Собравшиеся понуро молчали.
– И мы сидим в нем по уши!
– А бывает царство грибов-идиотов? – невзначай поинтересовался Макар.
Бабкин только фыркнул.
Саша и Галка обменялись тоскливыми взглядами. Каждой было понятно, что как минимум два представителя грибов-идиотов присутствуют в помещении. Две.
– Как вы вообще смогли…
Бабкин задохнулся от возмущения.
– Да она легкая! – заступился за молчащих женщин Илюшин. – Чего там мочь-то: взял да потащил.
Саша взглядом попросила его, чтобы он немедленно заткнулся. Но на Макара иногда нападала слепота.
– И потом, они ведь ее не расчленили. – Он загнул один палец. – Не утопили. – Загнул второй. – Не сбросили в погреб! Гуманно обошлись, короче.
На лице Галки промелькнуло запоздалое сожаление. Погреб!
– Нет, конечно, – подозрительно покладисто согласился Бабкин. – Они ей всего лишь свили гнездо на крыше, а потом уронили на свадебный стол.
– Мы не вили!
– Мы не роняли!
– Оригинальное вышло блюдо, – признал Илюшин. – Но запоминающееся. Ей бы еще веточку укропа в рот…
Галка закрыла лицо руками.
– Он не всегда такая циничная сволочь, – успокоил ее Бабкин. – Обычно хуже.
Теперь в ладони уткнулась Саша.
Когда Макар выдал свою на редкость неуместную реплику о счастье, она сработала катализатором. Все присутствующие разом вышли из ступора. Женщины в ужасе завизжали и кинулись к покойнице.
– Господи, твоя воля! Померла!
– Не может быть!
– Баба Лиза!
– Молчи, дурак! Не то воспрянет!
Потрогали пульс, зачем-то похлопали по щекам, несмотря на возражения Илюшина. Но Елизавета Архиповна лежала кротко и не проявляла намерения присоединиться к празднику.
Тут-то всех и охватило горе.
– Голубка наша! – завыла Алевтина, забыв о том, что голубка вела себя с присутствующими так, как обычно эти славные птицы обходятся с памятниками. – Ласточка! Улетела наша птичка, бросила, осиротила!
– Елизавета Архиповна, что ж вы наделали! – в тон ей причитал Петруша.
– Бац – и того! – соглашался Валера.
Нина судорожными движениями зачем-то придвигала к себе тарелки, Галка вцепилась в Олега, Рита молча открывала и закрывала рот.
Только дядя Гриша сидел на земле, уставившись осоловело в небеса. Словно ожидал, не сбросят ли ему оттуда кого-нибудь еще. Во взгляде его читался отчетливый запрос на продолжение.
Патриарх тоже не подвел.
– Даже слабый стон из детских уст не вылетал, – огорчился он.