Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями
Шрифт:
– Боюсь, теперь уж и не вылетит, – отозвался Илюшин. И, перебивая горестные причитания и визг, попросил: – Все оставайтесь на своих местах, пожалуйста.
Разумеется, они его проигнорировали.
Саша еще раньше заметила, что все Сысоевы склонны к чрезмерной суете. В критической ситуации эта семейная особенность достигла апогея.
Сперва поднялась беготня вокруг Елизаветы Архиповны. Двигались хаотично, пока в лидеры марафона не выбился Валера. Он проходил быстрым шагом четыре метра, останавливался, взглядывал пытливо на старушку, словно желая убедиться,
Мельтешение пресекла Нина:
– С ума посходили?! А ну, по местам!
От ее зычного окрика Валера встал как вкопанный. В него воткнулись Петруша и Алевтина.
Патриарх перестал ерзать в своем кресле и талантливо изобразил памятник.
Макар уважительно взглянул на Сысоеву. Однако Нина тут же разрушила благоприятное впечатление. Поискав глазами подобие покрывала и не обнаружив его, она схватилась за ближайший аналог.
– Алевтина, загибай скатерть.
Даже привычный ко всему Илюшин так и сел.
Поступок Нины можно было объяснить только шоком, ибо вместе с покойницей в скатерти оказалась и вся снедь. Получившаяся композиция пугающе напоминала рулет с начинкой.
– А теперь в духовку ее? – предположил Макар.
Его сарказм оказал отрезвляющее воздействие. Скатерть размотали, Елизавету Архиповну переложили на стул.
Пока бестолково метались вокруг, кричали и плакали, рвали на себе волосы и требовали простыню, пока раз за разом, на что-то надеясь, щупали пульс и тормошили, дважды уронили многострадальную старушку на землю. После чего Илюшин внес рацпредложение: вернуть покойницу на крышу. С обоснованием «целее будет».
Семейство Сысоевых дружно обернулось к нему. Наконец-то оно осознало, кому обязано своими бедами. Вот этому глумливому, жестокосердному, бесчувственному человеку, прямо говоря – хмырю, который в трагическую минуту смеет издеваться над их горем!
А осознав, скооперировалось вокруг идеологического противника.
– Как язык-то твой повернулся? – клокотала Алевтина.
– Ничего святого! – вторил Петруша.
– Рыло ему начистить, – гудел Валера.
– Чтобы тут второй труп лежал? – вдруг выкрикнула Рита звенящим голосом.
Все посмотрели на нее.
– Прошу внести в протокол: я категорически против того, чтобы меня заворачивали в скатерть! – тут же вставил Макар.
Саша не знала, что принесет ее душе большее успокоение: растворение в воздухе самого Илюшина или же всех Сысоевых, живых и усопших. Лишь одно внушало некоторый оптимизм: Елизавета Архиповна все-таки нашлась.
У Галки дело обстояло в точности наоборот. Исчезновение Елизаветы Архиповны нанесло ее психике серьезный удар. А планирование с крыши навеса на обеденный стол усугубило плачевный результат.
Галка кусала ладонь и пыталась представить: как? Каким образом древняя старушка, к тому же
Предположение о том, что кто-то перетащил тело из дренажной канавы на крышу навеса, было отвергнуто ею сразу же. Кто в своем уме пойдет на такое! Оставалось одно объяснение, которое она уже приводила Саше: Елизавета Архиповна в первый раз вовсе не померла.
«Жива была, жива! – думала Галка, разве что не подвывая от ужаса. – А я ее в канавку!» Зримо представляла она, как старушка, очнувшись, вылезает из ямы, ковыляет к навесу и…
В этом месте размышлений перед Исаевой выплывало белое пятно размером с Антарктиду. Лестницы рядом с навесом нет. Что же получается: Елизавета Архиповна карабкалась по столбу вверх, как опытный электрик, матерясь и цепляясь когтями? Зачем?
«Чтобы быть ближе к небесам!» – укоризненно шепнул внутренний голос, а на заднем плане ангелы чистыми голосами запели хорал.
Исаева вздрогнула и отыскала взглядом среди бурлящего семейства Сысоевых лицо подруги. Та обладала целительной способностью возвращать здравый смысл происходящему.
– Стриж! – пискнула Исаева. – Стриженова!
Но Саше в эту минуту было не до сходившей с ума Галки и даже не до покойницы. Под боком у нее Илюшин изо всех сил провоцировал новое нарушение закона.
– Ты язык-то придержи, ага! – посоветовал боксер Валера, наливаясь злобой.
Валере было плохо. На него отчего-то зверски ополчилась возлюбленная и слова не давала сказать: рычала и щелкала зубами. За подарок даже жалкого «мерси» не бросила. А он так старался!
На этом фоне несколько неожиданное появление Елизаветы Архиповны за свадебным столом прошло для Валеры Грабаря почти незаметно. Его мозг не в силах был вместить столько объемных событий сразу. Он купил для Риты боксерский мешок, а она отвергает их обоих – вот что терзало ум и душу боксера. Как и Галя Исаева, Валера мучительно искал объяснения – и не находил.
А тут еще этот приезжий тип! Чего талдычит, непонятно, но по лицам окружающих видно, что ничего хорошего. В скатерть, требует, не заворачивайте меня! Да кто ты такой, чтобы тебя в скатерть не заворачивали? Или ты нашими скатертями брезгуешь, скотина? Сказано завернем – значит, завернем!
И Валера, решив, что ситуация кристально ясна, попер на Макара Илюшина.
– Чем ты ему врезал? – вздохнул Бабкин.
– Салатничком, – миролюбиво отозвался Макар.
– Я тебя чему учил?
Илюшин поднял брови. Сергей Бабкин, тренированный боец, проводил в зале по два часа в день и учил Макара очень многим вещам.
– Удару по почкам, – предположил он.
– Мимо.
– «Кочке»?
– Мимо.
– «Цапле»?
– Снова нет.
– А что такое цапля? – на минуту оторвав руки от лица, спросила Саша.
– Это когда в глаз бьют длинным заточенным предметом, – любезно пояснил Илюшин.
Саша подумала и снова закрыла лицо руками.
– Очень редко применяется, – успокоил Бабкин. – Этим приемом вообще-то убивают.