Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями
Шрифт:
Так думала Светлана, понемногу распаляя в себе здоровое возмущение.
Но первая же реплика Алевтины заставила ее прикусить язык от удивления.
– Чайку не нальешь? – пропела Гришкина жена и огляделась. – Эх, хорошо у тебя! Сама бы к тебе в гости захаживала.
Игнатова насторожилась, но дальнейший разговор потек до того миролюбиво, что она начала гадать: осведомлена ли Алевтина о похождениях ее муженька? По всему выходило, что должна знать, никак не может не знать, ибо Григорий с Игнатовой своей пылкой страсти не скрывали, а жители Шавлова излишней щепетильностью
В данном случае – к обманутой жене.
Но Алевтина ходила кругами, глазки свои водянистые прикрывала удовлетворенно, отпивала по глоточку крепкий до горечи чай и не морщилась. Что-то есть у нее на уме, убеждалась Игнатова с каждой минутой, но что именно, понять не могла, и это ее всерьез тревожило.
Как вытащит сейчас эта селедка нож, как начнет тыкать в богатое Светино тело! Света никогда не обольщалась насчет нравственности обманутых жен. От этих всего можно ожидать.
Алевтина нож не вытащила, а достала деньги и зачем-то пересчитала на глазах у Игнатовой. Безжалостный поступок, ибо Светка как раз сидела на бобах. Не у Гришки же деньги клянчить, он тоже гол, как общипанный петух.
– Бывает, мужчины такими болезнями заболевают, о которых говорить-то стыдно, – задумчиво сказала Алевтина.
Игнатова подтвердила, что да, случается.
– И ведь скрывают, подлецы, от всех! – огорчилась Алевтина.
Свете стало не по себе. К чему это она клонит?
– А ведь если б нашлась такая женщина, которая на весь мир их ославила, поганцев, жить бы стало легче! – с надеждой сказала Алевтина.
– А рыло бы той женщине не начистили бы? – осведомилась Игнатова.
– Если б она на площадь вышла и принялась орать, как раненая коза, то начистили бы, – согласилась Алевтина. – А если бы по-умному все сделала, по-тихому, то ходила бы крепенькая, целехонькая и богатенькая.
И Алевтина еще раз выразительно помахала деньгами.
Тут Игнатова начала соображать, куда дело идет.
– Короче, она захотела, чтобы я про Гришку всякое наговорила, – хмуро сказала Света внимательно слушавшим Бабкину и Илюшину. – Вроде как у него болячки дурные. Которые только у нашего Овчарова лечить можно.
– И вы наговорили, – понимающе кивнул Макар.
– А что мне делать-то оставалось?!
– Действительно, – буркнул Бабкин. – Не отказываться же возвести поклеп на человека только из-за того, что это не очень порядочно.
– Это у вас, мужчин, такие слова в ходу – порядочно, непорядочно! А для женщины ваша порядочность – слишком большая роскошь. Я решила, что от Гришки не убудет.
– И соврала, – резюмировал Макар.
– Ну, соврала, – вызывающе согласилась Света. – А может, и не соврала! Я ж у него справку не требовала!
– Что-то мне подсказывает, что со справкой у Григория все было бы в порядке, – вполголоса сказал Бабкин Макару. – Это жена его выдумала. Зачем только, не соображу.
Света покачала головой с чувством глубокого превосходства.
– Чтобы бабы ему от ворот поворот давали! – объяснила она. –
Она поднялась с ящика, одернула подол платья и, уже совсем придя в себя, мазнула по Илюшину пылким взглядом. «Ах ты мой птенчик!»
Птенчик не отреагировал, и тогда Света вспомнила, что она не просто женщина, а женщина деловая!
– Пять сотен моих давай сюда, – сухо потребовала она. – Жадные какие все до халявы, ужас просто.
Саша встретила Бабкина и Макара, разве что не подпрыгивая от нетерпения.
– Он нашел вас? Нашел?
– Кто?
– Защитник Галки. Господи, как его… – Она наморщила лоб, вспоминая имя, но оно начисто вылетело из головы. Какое-то на редкость невыразительное, то ли Иван Сергеич, то ли Сергей Иваныч, и фамилия соответствующая – допустим, Смирнов. Или Кузнецов.
– Нет, не нашел. – Макар вытащил телефон и проверил входящие. – Здесь сеть периодически не ловит, он, наверное, не дозвонился. А что хотел?
– Галка попросила его передать, что она поняла, кто убийца!
– Круто! – мрачно одобрил Бабкин. – Мы тут носимся, как потные савраски, а она сидит в камере и раскидывает извилиной, как Ниро Вульф.
– В камере у тебя тоже был бы дополнительный стимул раскидывать извилиной, – заметил Макар. – Она что-то вспомнила, Саш? Следователю рассказала?
– Про следователя ничего не знаю. Но думаю, что нет. Понимаешь, она сообразила, в чем Ритина выгода.
– И в чем же?
– В плацдарме!
У Галки, действительно тихо зверевшей в своем изоляторе, по истечении суток сложилась непротиворечивая картина событий. В памяти всплыли факты, о которых Галка даже не знала, что они хранятся в ее голове.
Галка Исаева от природы была очень наблюдательна, но наблюдательность эта была, если можно так выразиться, неосмысленна. «Я что-то видела, но не знаю что», – так описала бы Галка свои впечатления от какого-нибудь происшествия. Память ее впитывала мельчайшие детали, однако после погребала их под эмоциями и событиями первого плана. Однажды Галке довелось встретить всемирно известную актрису. Позже, когда она вспоминала об этом, на первое место выступало потрясение. На втором в ее воспоминаниях сияла горделивая радость. На третьем переливалось самодовольство: актриса оказалась далеко не так хороша в жизни, как на рекламных постерах, и Галка даже подумала, что сама-то она по сравнению с ней еще ого-го! Больше ничего в памяти от этой встречи не отложилось. Во всяком случае, так думала Исаева.
А через полгода Саша попросила ее нарисовать эту актрису. Шутливая просьба просто пришлась к слову. Галка за пять минут, к изумлению Стриженовой, набросала на салфетке полный портрет со всеми сопутствующими деталями, от шанелевской сумочки до туфелек от Лабутена, не забыв стрижку, серьги, колье и поясок с пряжкой, совпадающей формой с колье.
В ее голове не хранилась фотография. Просто одна деталь тащила за собой другую, и постепенно Галка вытягивала наружу из пропасти забвения всю ниточку с узелками.