Черный рассвет
Шрифт:
– Мы сначала сделаем остановку в Киренске, высадим бойцов нашего поисково-спасательного отряда, – доверительно сообщил Наде Марченко, указав на своих дожидающихся посадки коллег. – А уже оттуда перебросим вас к вашему полевому лагерю. Это на север от города, примерно час лета, за поселком Нера.
– Мне бы где-нибудь переодеться. А то наряд для тайги не совсем подходящий, – призналась Надя.
Марченко понимающе кивнул.
– А есть во что? В таком костюме в тайге гнус живьем загрызет.
– Да, у меня форма с собой.
Надя потянулась к своей сумке, но Марченко остановил
– Успеете. В Киренске все равно придется ждать, пока разгрузят машину.
Открыв дверь, Марченко неуклюже спрыгнул на бетон летного поля. Глядя на него, Надежда подумала, что Денис или его командир сделали бы это гораздо увереннее и красивее. Странно, совсем недавно подобное сравнение даже не пришло бы ей в голову. Она ловко выбралась из кабины. Во всяком случае, Наде очень хотелось в это верить.
Марченко уже присоединился к спасателям, которые по его команде начали подниматься в вертолет. Тут же рядом с ней оказался Денис. Опередив Надежду, он запрыгнул на подножку грузовика и вытащил из кабины обе ее сумки и портфель с ноутбуком.
– Вы еще не устали таскать мои вещи? – пошутила Надя.
– Теперь это моя обязанность, – без тени улыбки ответил он.
Надя с любопытством взглянула на своего добровольного помощника. Что бы он ни говорил, обязанности у него были совсем другие. Но спорить с Денисом не стала.
Полет в переполненном вертолете оставил у Надежды самые неприятные впечатления. Постоянная болтанка, грохот двигателя, от которого не спасал металлический корпус фюзеляжа, тусклый свет внутреннего освещения и, что особенно действовало на нервы, – невообразимая теснота. Никаких индивидуальных сидений, общая скамья, на которой Наде пришлось тесниться между майором Марченко и лейтенантом Мещериным. Разведчикам и спасателям пришлось еще хуже – некоторым из них вообще не хватило сидячих мест, и они расположились прямо на полу. Какая работа на компьютере?! Надя даже не смогла бы достать его из портфеля, если бы захотела, настолько плотно стиснули ее с обеих сторон. Разговаривать в полете тоже оказалось практически невозможно – чтобы тебя услышал собеседник, приходилось постоянно кричать, и в конце концов Надежда оставила это занятие. Запах в салоне или в отсеке десантно-транспортного вертолета стоял соответствующий – смесь паров авиационного керосина, машинного масла и мужского пота. Уже через час у Надежды начала болеть голова, а к концу полета ее чуть не вытошнило.
Плохо соображая, где она оказалась, Надя кое-как выбралась на свежий воздух. Судя по примятой траве под ногами и нескольким стоящим в отдалении одномоторным самолетикам сельскохозяйственной или почтовой авиации, которые заметила Надя, выбравшись из пропахшей потом и керосином железной коробки, вертолет совершил посадку на маленьком полевом аэродроме местного значения. На краю летного поля виднелись какие-то одноэтажные строения, вполне возможно, авиационные ангары или что-то другое, и уходящая вдаль дорога. Впрочем, Надя не присматривалась. Голова просто раскалывалась. В походной аптечке, засунутой куда-то на дно сумки, имелся цитрамон, но аптечку еще нужно было найти. Марченко, наоборот, внимательно огляделся
– Очень жаль, Надежда Игоревна, но, боюсь, вам придется задержаться до утра. Скоро ночь, а летать в темноте очень опасно. Да у нас и машина не приспособлена к ночным полетам.
Надя поморщилась. Хотя слова начальника пресс-службы ее скорее обрадовали. Еще один такой перелет она бы точно не выдержала.
– Скажите, у вас нет воды?
– Что? – Марченко недоуменно повернулся к ней.
– Воды. Таблетку запить.
– А-а. Извините, нет. Но я сейчас что-нибудь придумаю.
Марченко куда-то исчез. Вместо него рядом тут же появился Мещерин.
– Вот, держите, – старший лейтенант протягивал ей армейскую фляжку.
Надя почему-то подумала, что там у него водка или спирт, но внутри фляжки оказалась обыкновенная вода, с привкусом хлорки и ржавчины. Она все-таки сделала глоток, потом еще один. Несмотря на противный вкус воды, головная боль вроде бы отступила, даже без цитрамона.
– Видимо, наш вылет задержится, – заметил Мещерин.
– Да, мне уже сообщили, – ответила Надя, указав взглядом на возвращающегося Марченко.
– Я обо всем договорился, – сообщил запыхавшийся майор. – Поужинаете в аэродромной столовой и до утра отдыхайте. Тут и что-то вроде комнаты отдыха имеется с мягкой кушеткой, правда, без белья. Это там, – он махнул рукой в сторону ангаров, – пойдемте, я покажу.
– Вы пока подождите, – Марченко повернулся к Мещерину. – Я вернусь, и решим, где разместить ваших людей. Груз можете оставить в вертолете.
– Тогда поставлю часового для охраны, – заявил в ответ лейтенант.
Марченко пожал плечами, что, видимо, должно было означать: поступайте, как знаете.
– Идемте, Надежда Игоревна. – Свою помощь он ей не предложил. Надя подхватила сумки и поспешила за ним.
Здание аэровокзала, если, конечно, так называлось это сооружение, больше походило на деревянный сарай, в котором как-то помещались все аэродромные службы, включая небольшую столовую и упомянутую майором комнату отдыха. Майор достал из кармана ключ, долго возился с замком, но в конце концов все-таки открыл дверь. В помещении было темно. Но он вошел внутрь, пошарил рукой по стене, отыскивая выключатель, и зажег свет. Надя увидела перед собой небольшую комнату с единственным столом, несколькими стульями и двумя жесткими кушетками, какими обычно обставляются больничные процедурные кабинеты.
– Входите, Надежда Игоревна. Располагайтесь, – донесся из комнаты голос Марченко. – Не люкс, конечно, но переночевать можно.
– Спасибо. – Надя вошла внутрь.
– Вещи ставьте здесь. Вот вам ключ. И пойдемте, я провожу вас в столовую.
Он явно спешил. Наде стало совестно, что она задерживает его. Но оставался еще один вопрос, который волновал ее даже больше, чем ужин.
– Скажите, а здесь где-нибудь есть душ?
– Душ? – переспросил Марченко.
Наде стало стыдно за свой вопрос: не успела прилететь, как ей уже душ подавай. А еще офицер. Однако Марченко отнесся к ее словам совершенно серьезно.