Чёрный Рыцарь
Шрифт:
Я ухмыляюсь.
Призраки это хорошо.
Ксан будет напуган и...
О, нет.
Призраки.
С тех пор как Ксан исчез с Эйденом и Коулом три года назад, он не любит, когда его оставляют одного в неизвестных местах.
Я слышала, как дядя Льюис тогда разговаривал с папой, и сказал, что их похитили злые люди. Ксану потребовалось два дня, чтобы пройти по незнакомому лесу, прежде чем он смог вернуться домой.
Он пробрался в наш дом через служебный
Хотя он не любил много говорить о том времени с другими, он сказал мне, как сильно ему было страшно оставаться там одному.
Что он звал на помощь свою маму, хотя знал, что она больше не придет за ним.
Тогда я плакала за него. Я просто обняла его и заплакала.
Его боль — моя боль.
Я переживаю это хуже, чем он, потому что, пока он просто рассказывал эту историю, я ощущала каждый холодок на его коже и каждую слезу, которую он пролил, когда звал свою мать в неизвестном темном месте.
Я могла бы также пинать и кричать в своей голове на людей, которые привели его в это место.
Вот как сильно я с ним связана.
Почему я решила, что это хорошая идея привести его на холод и подвергнуть его ситуации, подобной той, что произошла ранее?
Вскочив на ноги, я иду по тропинке, по которой он ушёл. Ветки хрустят подо мной, и я вздрагиваю, будто кто-то схватил меня за плечо.
— Ксан, — зову я, держась тропинки.
Чем больше я захожу по лесу, тем холоднее становится, как и говорила Сильвер. Или, может, мне это кажется.
— Ксан, выходи! Луна дома.
Мой голос срывается, и я сглатываю.
От него нет ни следа, как бы глубоко я ни уходила.
— Ксан!!
Слезы заливают щеки, а грудь сжимается так сильно, что боюсь, как бы она не лопнула.
— Мне так жаль! Я больше не буду этого делать. Пожалуйста!
Сейчас я бегу, мои ноги двигаются сами по себе, преодолевая тропинку, которую знаю, и даже выбегаю на дорогу, по которой никогда раньше не ходила.
Его след простыл.
Я останавливаюсь посреди леса, слезы текут по щекам и скатываются в рот. Мои нетвердые ноги едва несут меня, когда я смотрю на свое окружение, пустое и безлюдное, и без него.
— Ксааан!
Что я наделала?
После, кажется, получаса бесплодных поисков я возвращаюсь домой. Не знаю, как мне это удается, но я справляюсь.
Дядя Льюис паркуется у своей подъездной дорожки, как только я добираюсь до нашей улицы. Мама ушла на встречу со своим агентом, так что ей потребуется много времени, чтобы вернуться.
Не то чтобы ее это волнует.
— Дядя! Дядя! — я подбегаю к нему, и он встречает меня на полпути, нахмурив брови. — Ксан там, и он не вернулся. Он... он...
Я дышу так тяжело, что пропускаю слова и не могу составить
Дядя Льюис обнимает меня за плечи своими успокаивающими руками и наблюдает за мной со спокойным, мягким выражением лица.
— Сделай глубокий вдох, Ким, и говори медленно. Давай попробуем, вдох, выдох. Вдох... Выдох.
Я следую его инструкциям, вдыхая и выдыхая так медленно, как только могу.
Когда я могу говорить, я выпаливаю:
— Ксан исчез в лесу, дядя. Я не могу его найти.
— Как исчез?
— Он искал Луну, — всхлипываю я. — Но она уже дома.
— Хорошо, уверен, что он не ушел далеко. Дыши, Ким.
Я отчаянно киваю.
— Пожалуйста, найди его.
Я буду делать его домашнюю работу в течение года. Я отдам ему все свои M&M и даже приберусь в его комнате.
Как только он вернется, я сделаю для него все, что угодно.
— Ангел?
У меня перехватывает дыхание от папиного голоса. Он переходит улицу, когда его водитель закрывает дверь.
Если папа уже дома, значит, уже поздно.
Дядя Льюис выпрямляется, когда папа подходит к нам. Мой папа высокий, со светлыми волосами песочного цвета и насыщенными карими глазами, и он похож на модели из журналов Сильвер. Он одет в свой идеальный костюм, который Мариан тратит много времени на совершенствование.
— Папочка! — я обнимаю его за талию, пачкая его костюм своими слезами. — Пожалуйста, найди Ксана.
— Что случилось с Ксаном? — он переводит взгляд с меня на дядю Льюиса.
Они обмениваются взглядом, которого я не понимаю, когда я повторяю тарабарщину, сказанную ранее.
— Это моя вина, — плачу я. — Мне так жаль.
— Не говори так, Ангел. — папа гладит меня по волосам за ухом и целует в лоб. — Давай найдем его, и уверен, что он простит тебя.
— Да, — вторит дядя Льюис с улыбкой.
Мы втроем возвращаемся в лес и вместе ищем. Мы идем туда, где были мы с Ксаном, и пытаемся понять, в каком направлении он мог уйти.
Всю дорогу я плачу, когда папа и дядя Льюис говорят мне, что все в порядке и что мы его найдем.
Мы его не находим.
Поздний вечер сменяется сумерками, и довольно скоро начинает опускаться ночь.
Я не перестаю плакать. Каждый раз, когда слезы начинают высыхать, я думаю о том, в каком страхе, должно быть, пребывает Ксандер, и тогда на меня накатывает новая волна.
Что я наделала? Что я наделала?
— Я отведу Ким домой, — говорит папа дяде Льюису.
— Что? Нет! — я кричу. — Я не уйду, пока не найду Ксана.
— Может, он ушёл к себе домой.
— Ахмед позвонил бы дяде Льюису, если бы знал, — настаиваю я.
Папа прижимает меня к себе и обращается к дяде Льюису: