Черный Шаман
Шрифт:
Сейчас вдобавок к потаенной преграде была возведена и вполне открытая, двухслойная. На некотором отдалении от живой изгороди тянулся вал из мешков с песком, оборудованный пулеметными гнездами. Для защиты от гранат и бутылок с зажигательной смесью поверх мешков была натянута высокая, наклоненная вперед сетка. А в пятидесяти метрах перед валом весело блестела на солнце спираль Бруно. Конечно, не бог весть какое укрепление, но атаковать его в пешем строю, без поддержки авиации, артиллерии и бронетехники – явное самоубийство. Доступ к дворцу осуществлялся через пропускной пункт, оборудованный
Когда впереди показался КПП и Квакваса начал сбавлять скорость, полковник Забзугу вдруг задрожал, будто в лихорадке. Как слизняк по стеклу он сполз с сиденья, опустился на колени и потянул наружу АР-48. На беду, винтовка за что-то зацепилась. Полковник, совершенно осатанев, стал дергать ее с такой силой, словно собирался, как минимум, выдрать сиденье из креплений. А как максимум, опрокинуть машину.
– Черт, мужик, осторожней! – занервничал Ирвин. – Ты чего творишь, мать твою! Винтовка же заряжена! Вадим, скажи ему! Дернешь спуск, граната вылетит, нам всем кранты придут. You’re stupid cunt! Эй, хватит уже!
Американец схватил полковника и попытался отцепить его пальцы от оружия. Забзугу бешено сопротивлялся. Ситуация требовала немедленного вмешательства.
– Тормози. Быстрее! – прикрикнул Вадим на Кваквасу.
Но тот, похоже, и сам сообразил, чем дело пахнет. Страх за собственную шкуру – отличный стимулятор умственной деятельности. Через несколько секунд джип остановился. Косинцев одним движением вымахнул наружу, забежал с противоположной от Ирвина стороны, распахнул дверцу и начал помогать другу. Забзугу вертелся налимом, однако против двоих крепких мужчин оказался бессилен. Буйного полковника живо усмирили.
В тот самый момент, когда друзья уже намеревались отнять винтовку, прозвучал глухой щелчок. Услышав подобный звук однажды, больше не перепутаешь ни с чем. Потому что это краткое колебание воздуха содержит объем информации, способный легко разнести голову любому академику. Его издает снимаемое с предохранителя оружие.
Диверсанты медленно подняли головы.
Квакваса, дико гримасничая, наводил на них поцарапанный короткоствольный револьвер.
– Вы... вы предатели... Отпустите господина полковника и отправляйтесь во дворец. Иначе застрелю обоих. Я не шучу. Особенно тебя касается, Ирвин. За это вот, – Квакваса высунул лиловый язык и кончиком показал на рассеченную губу, – я тебя убью с большим удовольствием.
Друзьям ничего не оставалось, как выполнить приказ. Они нехотя отступили от джипа и, ежесекундно оборачиваясь, побрели в сторону КПП. После того, как рядом с водителем возник полковник Забзугу в приятном обществе АР-48, желание оборачиваться у них пропало, а ноги сами собой зашагали быстрее. Вот и получилось, что пропускному пункту разведчики таха, они же диверсанты KFOR, не подкатили с триумфом на собственном транспорте, а подошли пешком.
Тут бы им и потребовать секретной встречи с командованием, но вот беда: шлагбаум охраняли вовсе не ООНовцы, а солдаты правительственной армии. И это была только первая неприятность. На шершавой стене дота висел весьма зловещий плакат.
«Солдат и офицер! – грозно предостерегал текст, набранный
Буквы на плакате были довольно корявые и смазанные, но читались отлично.
Словом, ситуация выглядела безрадостной, если не сказать угрожающей. Впереди – киафу, подозревающие всех и вся в бандитизме, позади – Забзугу и Квакваса, только и ждущие малейшего повода открыть пальбу. И если короткоствольный револьвер водителя на таком расстоянии был смешон, то осколочная граната в подствольном гранатомете полковника представляла реальную опасность. Диверсантам не оставалось ничего иного, как выполнять дерзкий план Мвимба-Хонго.
– Открывайте свою загородку, – отрывисто бросил Вадим паре охранников. Те настороженно изучали диверсантов. Видимо, пытались разглядеть в них «душегубов, одурманенных наркотиками». – Сержант Косинцев и рядовой Хэмпстед, специальное подразделение KFOR.
Он небрежно махнул «документами». Часовой с ефрейторскими знаками различия, длинный и нескладный негр в темных очках, изобразил строгость:
– Цель прибытия?
– Секретное поручение к начальнику внутренней охраны от полковника Велтенбранда. Живей, ефрейтор! Хватит копаться. Ты препятствуешь выполнению сверхсрочного поручения.
Долговязый растерялся:
– Я должен связаться с командиром...
– А с мамочкой своей не хочешь связаться? Или уж сразу с владыкой Номмо? Кретин, ты что, не понимаешь значения слов «секретное» и «срочное»? – рявкнул Вадим.
Он начинал тревожиться. Спину его жгло, будто тепловым лучом инженера Гарина. Чем дальше, тем сильней. Наверное, это был прицеливающийся взгляд полковника. Еще пара минут, и терпение у Забзугу точно лопнет. А может, оно уже кончилось? Косинцев как бы невзначай обернулся – и тревога переросла в настоящую панику. Джип со зловещим полковником медленно приближался к КПП.
– А это еще кто? – очкарик тоже увидел подъезжающий автомобиль.
– Ты у меня спрашиваешь?
– Конечно, ведь это вы на нем приехали.
– Ладно, ефрейтор, ты сам этого добивался. Учти, твоя задница уже дымится, а лычки болтаются на одной ниточке. Слушай и тут же забывай каждый звук. На кону жизнь и смерть самого президента. Командование KFOR получило разведданные о готовящемся теракте. Мы направлены, чтоб передать эти данные лично начальнику гвардии... – Вадим молол все, что на ум приходило, не заботясь о связности – лишь бы убедительно звучало. – Там, в джипе, группа подстраховки. Если появится малейшее подозрение, что бандиты Черного Шамана могут захватить нас в плен, группе подстраховки приказано стрелять. Сейчас они выходят на позицию уверенного ведения огня. Знаешь, какой радиус поражения осколочной гранаты АР-48?