Черный смерч

Тушкан Георгий Павлович

Он во всеуслышание заявил, что плюет на Пинкертона и сам будет собирать все материалы. Все это, конечно, Ихара тотчас же доложил боссу, который высказал мнение, что новый эксперт просто не умеет "делать дела" и зарвался.

Однако Дрэйк не напрасно разыграл истерику и негодование. Он, твердо рассчитывая на Бена Реда, вечером позвонил ему и условился о встрече.

4

На другой день вечером Бен Ред вез Дрэйка на своей машине в рабочие кварталы, на окраину города. Сначала Дрэйк, не обращая внимания на дома, внимательно слушал Бена Реда.

Задача состояла в том, чтобы

получить от одного безработного компрометирующие документы о Пате Рушпете. Бен Ред с презрительной насмешкой рассказывал об этих людях, еще верящих в возможность добиться, при существующем режиме, какой-то правды. К таким принадлежала и эта группа рабочих, собравших материал о Пате Рушпете и надеявшаяся, что газеты помогут его разоблачить, и тогда он не будет больше профсоюзным боссом. Один из этих рабочих знал Бена Реда, который выдавал себя за летчика, работавшего в Китае у начальника одного из партизанских отрядов. Начальник Бена Реда был чанкайшистом и, спасая жизнь, назвался партизаном после разгрома Чан Кай-ши. Но об этом Бен Ред не рассказывал.

Таков был Бен Ред, которому доверяли простодушные люди.

Бен Ред хотел представить Дрэйка под видом журналиста из "Чикаго-Ньюс", с тем чтобы ему дали ознакомиться с этим материалом, который как сенсацию якобы опубликуют газеты. Цель Бена Реда была - завладеть этим материалом и продать его подороже Рушпету. Бен Ред действовал на свой страх и риск, вот почему и был приглашен Дрэйк, как никому не известный. Все заранее выслежено. В лачуге будет только хозяин. Дрэйку надлежало, угрожая пистолетом хозяину, а заодно и Бену Реду, забрать материал и скрыться. Для рабочих же это была возможность широко разоблачить предателя. Пока рабочие постепенно восстановят утерянные материалы, Бен Ред и Дрэйк сорвут куш.

Они уточнили план во всех подробностях.

Вот тут-то Дрэйк и обратил внимание на улицу. Это уже не был благоустроенный район города. Там, правда, тоже валялось много неубранной бумаги, но не было луж во всю улицу и такой грязи.

Сначала шли мрачные, казарменного типа, одноэтажные дома. Их ветхие кирпичные стены были обшиты досками. Большинство окон было забито тряпками и жестью. Между домами висело множество веревок. Кое-где на них сушилось белье.

Теперь машина ехала не по асфальту, а по грязной, глинистой дороге с лужами и через свалки мусора, которым здесь засыпали ухабы. Справа и слева виднелись самые различные постройки. Здесь были лачуги, сложенные из ящиков, лачуги, сбитые из старого кровельного железа, прикрепленного к четырем столбам, и покрытые кусками картона, фанеры и щитами. Сверху эту "крышу" придавливали кирпичами, чтобы ее не унес ветер.

– Скид-Роу,- кратко пояснил Бен Ред и, так как это ничего не объяснило его спутнику, продолжал: - Так называют трущобы. Они имеются везде и даже в центре аристократического Нью-Йорка. Между Парк-авеню и Пятой авеню находится подобный Скид-Роу, но называется он "Ап Таун". Одна индуска, путешественница, поглядев на эти крысиные норы, сказала: "У нас тоже есть обездоленные люди, но мы не пытаемся рекламировать свой образ жизни, как лучший, перед всем миром".

– Не хотел бы здесь жить!
– решительно

заявил Дрэйк.- Лучше подохнуть от пули. (Он имел в виду занятие бандитизмом.)

– А они не хотят войны,- сказал Бен Ред, поняв его иначе.- Они все подписались под воззванием сторонников мира, против войны, и уговаривают подписаться других. Они еще надеются стать на ноги.

– Я бы уничтожил их всех до одного, включая детей и кошек! Немецкие фашисты умели это делать,- пробормотал Дрэйк.

– Они недавно начали умирать от "негритянской болезни".

– А что это за "негритянская болезнь"?

– Не выяснено точно. Ведь испанка, появившаяся после первой войны, тоже была неясна вначале, и от нее умирали миллионы людей.

– Может быть, нам лучше не ехать сюда?
– предложил Дрэйк, испугавшись заразы.

– Заболевают главным образом люди истощенные и особенно при больших скоплениях, например побывавшие на собраниях негры. Это - как проказа: одних берет, других нет. Болеет много негров, вот ее и называют "негритянской болезнью"... Тише! Подъезжаем.

Машина, разбрызгивая грязь, свернула направо, к переносному фермерскому дому, и остановилась. Машину тотчас же окружили мальчишки. Дрэйк вылез и приказал им разойтись. Но они, смелые и озорные, не двинулись с места.

– Эй, вы!
– И Бен подбросил на руке монету в 25 центов.- Кто хочет никель? Кто самый смелый?

Вперед вышел невысокий плотный мальчик лет четырнадцати с яркими веснушками.

– Кто берется его побить?
– спросил Бен Ред.

Дети молчали.

– Великолепно!
– заявил Бен Ред.- Как тебя зовут?

– Джо!
– был ответ.

– Великолепно, Джо! Возьми никель и охраняй машину.

Мальчик кивнул головой в знак согласия и протянул ладонь. Бен Ред отдал ему монету.

– Вы дипломат,- только и сказал Дрэйк.

– Это способ задержать сына человека, к которому мы идем.

Наконец они очутились в низкой комнате, оклеенной листами из журналов. На железной койке сидел худощавый, очень бледный мужчина. Он не встал им навстречу, а только слабо кивнул головой. Возле деревянного стола на табурете сидела девушка лет шестнадцати.

– Здравствуй, Якоб!
– И Бен Ред протянул руку.

Хозяин сидел все так же неподвижно.

– Папа болен,- пояснила девушка.

– Был доктор... нашел три сломанных ребра,- прерывисто дыша, с трудом ответил мужчина.

– Несчастный случай?
– спросил Дрэйк, чтобы выразить сочувствие.

– Нет... кулаки молодчиков из Американского легиона... на митинге сторонников мира...

Бен Ред выразил притворное сочувствие и сказал:

– А я привез корреспондента из газеты "Чикаго-Ньюс", как обещал. Пусть с помощью желтых газет, но мы разоблачим Рушпета!

– А вы бы, господа журналисты, черкнули там в своих газетах правду насчет нашего митинга. Как банду громил и убийц напустили на честных людей только за то, что эти патриоты своей страны не хотят войны. А то если всем, как мне, наемные громилы начнут ломать ребра только за то, что слушаешь оратора-коммуниста, то и порядочных людей у нас в Соединенных Штатах не останется...