Черный сорокопут
Шрифт:
– Сколько времени требуется на запуск?
– Фейрфилд однажды при мне назвал срок: сорок минут.
– Лжете, капитан, - корректно заметил Леклерк.
– Я знаю: важнейший плюс "Черного сорокопута" - ра кета взлетает мгновенно. '
– В условиях войны - да. Но пока нет уверенности во взрывчатке. Надежна она или ненадежна...
– Итак, сорок минут?
– Сорок минут.
– Слышишь, сорок минут, - сказал, обращаясь ко мне, Леклерк.
– Слышу урывками, - пробормотал я, - мой слух барахлит.
– Тебе дурно?
–
– Я попытался продемонстрировать ему крайнее изумление, но его физиономия куда-то провалилась.
– Почему мне должно быть дурно?
– Ты можешь запустить ракету, Бентолл?
– Я специалист по жидкому топливу, - с трудом выговорил я.
– А мне известно другое, - теперь эта физиономия нашлась. В трех дюймах от моего носа.
– Ты был ассистентом Фейрфилда в Гепворте. И специализировался на твердом топливе. Я знаю.
– Ты знаешь чертовски много.
– Итак, ты можешь подготовить запуск?
– настаивал он.
– Виски, - сказал я.
– Дайте глотнуть виски.
– О Господи!
– Он сопроводил это восклицание доброй дюжиной других, на коих мне, к счастью, не удалось сосредоточиться. Потом окликнул кого-то из своих. Китаец сбегал, видимо, в офицерское жилище. Так или иначе, пару секунд спустя в руку мне сунули стакан.
Глянул я сквозь туман на него, на свои пальцы - и два глотка опорожнил. Прокашлялся, отер слезы. Tenepь я видел почти нормально.
Леклерк коснулся моей руки.
– Итак, что скажешь? Под силу тебе запустить "Черного сорокопута"?
– Не ведаю даже, как к нему подступиться.
– Ты болен, - беззлобно сказал Леклерк.
– Не соображаешь, что городишь. Отоспись.
Глава 10
Пятница 10 утра - 1 час дня
Спал я два часа. Когда проснулся, солнце стояло высоко в небе, и доктор Харгривс осторожно, как ему казалось, тряс меня за плечо. Меня укрыли одеялом, почему он и забыл о состоянии моего левого плеча. Я попросил его быть повнимательней. Он обиделся. Тон, что ли, был у меня такой. Потом я отшвырнул одеяло, сел. Чувствовал себя отвратительно. Все тело ныло, рука и плечо неистово пульсировали, но усталость почти прошла, голова прояснилась, чего и добивался Леклерк. Ибо не мог в здравом уме рассчитывать, что спотыкающийся, заикающийся индивид - ни дать ни взять пьяница на пороге белой горячки - наладит сложнейшую техническую систему мощностью в сотни тонн взрывчатки. Я умею тешить себя - в исключительные, конечно, минуты - иллюзиями. Но полагать, будто Леклерк оставил меня в покое? Подобных иллюзий я не питал.
Харгривс был бледен и несчастен. Чему удивляться? Воссоединение с женой в сложнейших обстоятельствах счастья им не принесло. А ближайшие перспективы выглядели удручающе. Как они обошлись с Мэри? Влили в женский хор? Харгривс подтвердил: да.
Я осмотрел помещение. Мизер. Восемь на восемь. Вдоль стен - стеллажи. Над головой - крохотное зарешеченное оконце. Кажется, краем уха я слышал: здесь раньше был склад легкого оружия. Но проверять услышанное тогда не стал. Повалился
– Что тут происходило, пока я спал?
– Расспросы, - устало ответил он.
– Расспросы и допросы. Без конца. Допрашивали всех подряд. Моих коллег, меня, офицеров. Сперва порознь, потом скопом. Потом раскидали всех по хибарам, два-три человека в каждой. Жен от мужей, сам понимаешь, отделили.
Тактика Леклерка была понятна. Обществу, расколотому на группки, нелегко, почти невозможно разработать планы совместного сопротивления или коллективного бунта. А опасения за женщин, за их благополучие и безопасность, атмосфера неослабевающего страха заставят ученых полностью склонить перед Леклерком голову.
– О чем он говорил с тобой?
– О многом.
– Он отвернулся.
– В основном о работе. Кто и что знает о запуске. Меня он расспрашивал только об этом.
– А ты или кто другой из ученых смог ему толком ответить? По сути?
– Только в общих чертах. Основные принципы, связывающие разрозненные компоненты в единое целое, известны каждому из нас. Без этого нельзя. Но в частностях смежного участка никто не разбирается.
– Он тускло улыбнулся.
– Хотя любой может с помощью этой штуки отправить в загробный мир целое королевство.
– Такая угроза существует реально?
– Экспериментальная ракета плохо сочетается с гарантиями безопасности.
– Значит, бетонное укрытие, врытое в землю там, на севере, призвано...
– Стартовая площадка для пробных испытаний. Этой ее функцией и предопределено расстояние между жили-Щами ученых и ангаром,
– Выходит, шкурами моряков можно рисковать?
– Он промолчал, и я продолжил расспросы: - Куда, по-твоему, они перетащат ракету и ученых с женами? Моряков, разумеется, никуда.
– То есть?
– Сам должен понимать. Они, с точки зрения Лек-лерка, бесполезны, а потому подлежат уничтожению.
– Он невольно содрогнулся и прикрыл лицо руками.
– Не выдал ли Леклерк невзначай конечный маршрут?
Он покачал головой и отвернулся. Он был расстроен, отводил глаза, как бы стыдясь моих упреков. Но в чем я мог его упрекнуть?
– Может, Россия?
– Нет, не Россия.
– Он сверлил взглядом пол.
– Только не Россия. Там не заинтересуются техникой на уровне парового двигателя.
– Не заинтересуются?..
– Пришел мой черед удивляться.
– А я-то считал эту технику передовой...
– Для Запада - да. Но в последнее время среди ученых распространились слухи, правда, не слишком рекламируемые, будто у русских появилась сверхракета. Фотоновая ракета. Прозрачные намеки профессора Станюковича, их ведущего эксперта в области динамики газов, не оставляют на сей счет никаких сомнений. Боюсь, они открыли способы получения и хранения антипротонов. У нас тоже есть концепция антиматерии. Но мы не умеем ее добывать. А русские умеют. Нескольких унций этого вещества хватит, чтоб забросить "Черного сорокопута" на Луну.