Чёрный стерх
Шрифт:
Лысый проворно спрыгнул с груды разбитой мебели и уселся рядом с усатым.
– Опять у него чепуха пустая, - пожаловался Кошкодав.
– Вы невыносимо глупы, мой могущественный друг, - с отвращением сказал Лысый.
– Это у нас чепуха, а у них все значимо, все имеет ранжир и направление в дебрях внутреннего "ты"...
– Поговорили!
– оборвал Кошкодав-Ракоед, но Лысый не смутился.
– Карнавал еще продолжается, мой единственный друг, и не надо грубить. Я охотно признаю твою силу, но это еще вопрос - кто из всех достоин воплощения.
– Тс-ц!
– грозно цыкнул Кошкодав-Ракоед, бросив опасливый взгляд на Аршака.
Лысый рассмеялся.
– Умолчания! Тайны! Зашитые рты! Старо, до невозможности старо, грозный ты мой, а юноша неглуп, юноша все видит, почти все понимает и при случае сложит два плюс два, все поймет и расскажет у себя, там. Не так ли?
Аршак молчал.
– Вот видишь, - развел Лысый руками.
– Он развит и умен. Зачем обман и насилие, когда можно договориться. Ну, по рукам?
– Что вам надо?
Кошкодав-Ракоед пригладил усы, хмыкнул и испытующе поглядел на Лысого.
– Вот это, я понимаю, разговор, - обрадовался Лысый, - а не глупости с пальбой. Мы говорили с тобой, если не забыл, о ключе. Так вот...
– Подавитесь вашим ключом!
– крикнул Аршак и, выхватив из кармана перламутровую ручку, швырнул ее оземь.
Лысый кряхтя нагнулся, поднял ее и с любопытством повертел, любуясь радужной игрой.
– Симпатичная вещица. По-моему, это ручка от зонтика. А ты какого мнения, проницательный мой начальник?
Кошкодав-Ракоед молча вырвал у него ручку и небрежно отшвырнул в сторону.
– Дурочку ломаешь?!
– завопил он таким пронзительным и мерзким фальцетом, что Аршак слегка присел.
– Не кричи так истошно, у меня от твоего крика моча скисает, сказал Лысый, а затем обратился к Аршаку: - Так, значит, бедный мальчик, ты все время носил эту ненужную безделушку в кармане и геройски принимал страдания? Потел, но выдать тайну злодеям не хотел? Гер-рой! Молодец! Но, извини, ошибочка вышла. Это - не то!
Удар был силен. Пройдя все круги предательства, Аршак хотел было умыть руки, но не успел и был предан раньше, что вдвойне обидно, на сей раз бездушным предметом. Тайна оказалась пшиком. Он вдруг ощутил себя маленьким обманутым мальчиком, которому вместо конфеты подсунули какашку в бумажке. Хотелось уткнуться в бабушкин передник и выплакать ей все обиды и печали. Но бабушки у него никогда не было, да и не плакал он вот уже лет десять.
– Не расстраивайся, иногда намерение важнее действия. Сейчас поднатужься и вспомни - не попадался тебе маленький кусок стекла? Небольшой такой, темный обломочек. Возможно, он в коробке или в металлической шкатулке из тяжелого металла.
– Нет, нет!
– зарычал Кошкодав.
– Стекло открыто, я чую, я знаю, я сразу почувствовал, как только его раскрыли!
– И я это знаю, торопливый ты мой. Вспомни, мальчик, куда делось стекло, оно ведь у вас дома было!
– Какое стекло?
– Очень важное. Единственный уцелевший осколок аэндорского зеркала. Ключ. Найдется зеркало - найдется и дверь. Тогда сможешь вернуться
– Не понял.
– Чего ты не понял?
– Стекло - там?
– Там, там!
– А я - здесь. Как же я вам найду стекло?
– Голубчик!
– вскричал Лысый.
– Тебе-то зачем напрягаться? Ты только вспомни, а уж остальное мы сами и в лучшем виде...
– Кто это вы?
– Ну, я, ты, он, она - какая разница!
Аршак задумался. Он чуть не вспомнил, куда уронил стеклышко, но тут же могучим усилием воли подавил мысль о нем. Досчитав в уме до семидесяти, он спросил:
– Вы ищете дверь, чтобы вторгнуться к нам и завоевать нас?
– Зачем вас завоевывать?
– искренне удивился Лысый.
– Тогда зачем вам зеркало?
Лысый задумался. Пошевелил губами, прищурил глаза, нюхнул воздух.
– Была не была, - начал он.
– Все скажу. Хочешь правду - получай правду. Если не подавишься, то переваришь. Вот тебе вся истина. Да, мы ищем осколок аэндорского зеркала. Что это такое - не спрашивай, объяснять сто лет придется, да и то еще не знаю, есть ли тот, кто объяснить сумеет. Скажем так: зеркало - дверь в миры реальные и воображаемые. Но не спрашивай, какой из миров реален! В этом вопросе нет смысла. Как кости лягут, так и выйдет! Ну, это к делу не относится. Мы должны пройти к вам. Все и навсегда. Частенько к вам наведываемся, но полное воплощение без зеркала невозможно. Завоевывать вас нет никакой нужды - что вы, что мы - никакой разницы! Но вы только по-настоящему впустите к себе, и мы превратим ваш мир в наш рай...
– Кто это вы?
– с тупым упрямством повторил вопрос Аршак.
Кошкодав-Ракоед неприятно дернул щекой.
– Вот потеха, он все-таки вспоминает!
– рассмеялся Лысый.
– В одном из вариантов было очень смешно. Он сбросил на тебя, спящего, титановый лист и рассек пополам, аккурат по пояс. А потом трясся от ужаса и смотрел, как из одной твоей половины растут ноги, а из другой я! Кажется, он тогда обмочился. Хотя, нет, вру.
Аршак ничего не понял.
– Тот несчастный... С бритвой... говорил правду, - перестал смеяться Лысый.
– здесь действительно никого нет, кроме него, - кивок в сторону Кошкодава, - и я - это он, и татуированная девочка - он, и отцы-основатели, и арфист на карнавале... В кого бы ты не плюнул - попадешь в него, хотя, предупреждаю, он очень не любит, когда на него плюют. Так вот - только на карнавале мы можем как бы порознь, а так - как бы по очереди. Вник, мизерабль?
– У вас, вас... Аршак поперхнулся.
– Одно тело на всех?
– Ты меня систематически разочаровываешь!
– огорчился Лысый. Пожалуй, не буду дарить тебе покрывала с четырьмя кисточками на уголках, а ведь собирался. Вульгарный саван - вот что пристало глупому мальчишке! Разве ты не видишь, сколько тут достойных тел, и все разные? Все организмы должны быть разными. Как раз наоборот - я один на все тулова, а когда воплощаюсь - то многообразен, хотя и един.
– Я ничего не понимаю, - жалобно сказал Аршак.