Черный Страж
Шрифт:
Она ухмыльнулась и закрыла дверь, но Алдженон сомневался в том, что девочка отправилась спать. Он хотел сначала разбудить сына и обсудить с ним обязанности, которые тот должен будет выполнять в отсутствие отца, но снова зевнул и решил отложить этот разговор на завтра.
Небольшой очаг в центральной комнате горел весь день и всю ночь для того, чтобы в дом не проникал холод, и Алдженон несколько минут погрелся у огня, затем принялся снимать доспехи. Внешние кожаные доспехи были тяжелыми, вшитые в них металлические пластины мешали сложить их как следует, и он взгромоздил доспехи на табурет. Расстегнув пояс кольчуги, он просто
Было ясное, холодное утро, когда Халла Летняя Волчица, воительница Рованоко и наследница имени своего отца, явилась в тронный зал Фредериксэнда на встречу с лордом Алдженоном.
Высокая, шести футов ростом, она стояла у дубовых дверей, плотно закутавшись в плащ из медвежьих шкур; рыжие волосы спадали ей на плечи и достигали талии. Тридцатилетняя Халла никогда не расставалась с кольчугой и боевым топором и относилась к своей роли воительницы очень серьезно.
Несколько лет назад в бою Халла лишилась левого глаза и с тех пор носила на пустой глазнице черную повязку. Ее по-прежнему время от времени называли «одноглазой женщиной с топором», но она довела до совершенства яростный взгляд, благодаря чему оскорбления стали очень редкими.
У ее отца не было сыновей, и в результате Халла остро чувствовала бремя своего родового имени. Она с готовностью бросалась в бой и заработала репутацию жестокой женщины со вспыльчивым нравом.
Тронный зал располагался на холме, с которого открывался вид на город, он стоял в стороне от низких деревянных строений, ряды которых тянулись вниз до самого Фьорланского моря. Вчера вечером Боррин сообщил ей о смерти отца. Она приехала с ним во Фредериксэнд из их дома в Тиргартене три дня назад, потому что их призвал верховный вождь. Они путешествовали вдоль побережья с небольшим отрядом воинов и понятия не имели о том, что ждало их впереди. Алеф Летний Волк приказал дочери не появляться в собрании, он понимал, что многих лордов разозлит присутствие женщины. В собрании Тиргартена, хотя оно было в два раза менее многочисленным, чем собрание Фредериксэнда, участвовала не только Халла, но и еще несколько женщин, которых можно было по праву называть самыми храбрыми воинами Фьорлана. Тем не менее большинство людей по-прежнему смотрели на Халлу как на диковинку, а не как на настоящего воина.
Ей уже приходилось встречаться с Алдженоном Слезой, и его непроницаемое лицо приводило ее в замешательство. Казалось, будто он умеет читать чужие мысли, и ее отец часто говорил, что верховный вождь – самый опасный человек во Фьорлане.
Дверь зала отворилась, и Вульфрик, церемониймейстер Фредериксэнда, шагнул через порог навстречу морозному утру. Он приподнял брови, увидев Халлу в такой ранний час. Вульфрик медленно подошел и остановился перед ней, закрыв за собой дверь.
– Холодно сегодня, а? – Он плотнее закутался в тяжелый плащ. – В этом году лед появился рано. Думаю, нас ждет тяжелая зима. – Он не смотрел на Халлу, взгляд его был устремлен поверх городских крыш на Фьорланское море.
Вульфрика из-за его телосложения иногда в шутку называли наполовину Гигантом.
– Мне нужно поговорить с лордом Алдженоном, – сказала она.
Прежде чем заговорить, он улыбнулся.
– А я думал, мы заведем с тобой приятную беседу о погоде, – ответил он, не глядя на Халлу. – Я так понимаю, Боррин уже рассказал тебе…
Халла кивнула и опустила голову, не желая, чтобы он видел горестное выражение ее лица.
– Я хотела поговорить с вождем…
– Зачем? – перебил ее церемониймейстер. – Тебе известно, что произошло, так что, пытаясь узнать подробности, ты только причинишь себе боль. – Он повернулся к ней лицом. – Тебе уже приходилось прежде заседать в собрании, и ты видела, как умирали люди по более ничтожным поводам. – Вульфрик говорил резким голосом, но Халла заметила в его глазах озабоченное выражение. – Он собирался поговорить с тобой сегодня, но тебе неприлично появляться здесь.
– Я не собираюсь спрашивать его о том, зачем он убил моего отца. Я знаю, зачем он это сделал. Я хотела только… не знаю… просто взглянуть ему в глаза.
Халла не думала о том, что скажет, оказавшись лицом к лицу с убийцей своего отца. Она знала одно: с восходом солнца сон покинул ее, и она почувствовала, что должна увидеть верховного вождя.
– У моего отца не было сыновей, а Тиргартену нужен вождь. Может быть, ты сможешь сказать мне, что будет дальше? – сухо спросила она.
Вульфрик взглянул на нее сверху вниз:
– Лорды владений Летнего Волка будут сражаться между собой до тех пор, пока не победит сильнейший, – он и станет вождем. Боррин Железная Борода – хороший человек и прекрасно знает обычаи, он проследит за тем, чтобы все делалось по правилам, – несколько официальным тоном произнес Вульфрик.
Халла некоторое время смотрела прямо в глаза гиганту.
– А что будет со мной? Мне придется стать боевой сестрой нового вождя и вечно жаловаться на то, что я родилась женщиной?
Он снисходительно улыбнулся:
– Ты говоришь прямо как дочь Алдженона – Ингрид считает, что «женщина-вождь» звучит лучше, чем просто «вождь». – Напряженность исчезла из его взгляда. – Юность иногда бывает мудрее старости, а традиции часто являются глупостью, однако в своих действиях мы связаны именно традициями. Я знаю, он хотел бы, чтобы ты присоединилась к флоту драккаров.
Халла несколько мгновений поразмыслила над словами церемониймейстера, затем обошла его и взялась за ручку двери.
– Тогда позволь мне самой сказать ему об этом, – вызывающим тоном произнесла она.
Вульфрик не стал ее останавливать, просто последовал за ней, когда она потянула на себя ручку высокой деревянной двери и открыла ее.
– Это плохо закончится, Халла. Тебе сейчас следует вернуться домой и ждать его.
Она не ответила и размашистыми шагами вошла в огромный зал; стук ее сапог о каменный пол порождал эхо в просторном помещении. Она была здесь однажды, еще девочкой, и зал тогда представлялся ей невообразимо огромным. Сейчас она поняла, что он лишь немного больше пиршественного зала ее отца в Тиргартене.