Черный Страж
Шрифт:
Алдженон подумал над этим несколько мгновений. Ни разу за всю его жизнь не случалось такого, чтобы Семь Сестер приобретали влияние над священниками или же наоборот, и он не мог вспомнить рассказов о таких случаях. Ранены, каресианцы и люди ро множество раз воевали друг с другом; рыцари ро однажды подчинили себе раненов, и еще, очень давно, каресианцы едва не завоевали королевство ро, но это всегда происходило в честном бою.
В ледяных чертогах боги читали его мысли, и он снова почувствовал гордость. Алдженон ощутил себя еще более ничтожным,
Он негромко произнес про себя следующую фразу:
– Это невозможно, и все-таки это происходит… значит, тот, кому приказали остановить вмешательство, не способен… – Он смолк, подбирая слова. – Или ему мешают выполнять волю божества.
Самсон рассмеялся, и Алдженон едва не вскрикнул, настолько трудно было его сознанию постичь смех его бога.
Алдженон почувствовал, что Самсон стоит над ним, пытаясь защитить его сознание. Он попытался задать два последних вопроса. Мысли его путались, он едва бормотал слова, но все же ему удалось спросить:
– Что произошло с земным воплощением Одного? И как могут Сестры пойти против Джаа?
Погружаясь в глубокий сон, не видя и не слыша ничего вокруг, Алдженон подумал о своем брате, надеясь на то, что мир еще не настолько изменился, чтобы честь потеряла свое значение. Магнус отдал бы жизнь за Рованоко, как и любой истинный ранен, но их судьбой манипулировали другие, и Алдженон боялся, что люди ро теперь запутались в сетях Семи Сестер и что события в Ро Канарне – это только начало.
Глава седьмая
Сэр Уильям из Вереллиана в городе Ро Канарн
Уильям провел в Канарне пять дней. Он двигался в авангарде наступавшей армии рыцарей и одним из первых проник во внутреннюю сторожевую башню. С того момента, как он вступил в город, ему пришлось видеть много смертей и убить немало людей. Он участвовал во многих кампаниях и видел Красных рыцарей как с лучшей, так и с худшей стороны. Стоя на тяжелом деревянном подъемном мосту, ведущем во внутреннюю башню, Уильям из Вереллиана думал, что день разграбления Ро Канарна был одним из самых черных дней за всю его жизнь.
Красные рыцари посвящали свою жизнь Одному Богу и служили ему как воины. Они представляли собой ту сторону сущности, которая воплощала войну, и король призывал их в тех случаях, когда требовалось военное решение вопроса. Уильям происходил из благородного дома Тириса и присоединился к ордену в возрасте двенадцати лет. Его семья служила Одному в течение многих поколений, хотя Уильям первый из своего рода имел на доспехах красный герб.
Ему было около сорока лет, и его лицо закаленного в боях воина покрывали шрамы. Он брил голову и не носил бороды, что отличало его от остальных Красных рыцарей.
Когда он смотрел с моста на городскую площадь, видневшуюся
Уильям считал себя настоящим воином, он вступил в ряды Красных рыцарей по собственной воле, в отличие от людей, возившихся внизу, – простых рабов. Он считал их поведение позорным, считал, что красные гербы, которые они носили, обязывают ко многому.
Лейтенант Фэллон, стоявший поблизости, положил руку на рукоять длинного меча и гневно смотрел на наемников, сновавших внизу.
– Фэллон! – резко окликнул его Уильям.
Рыцарь отдал капитану честь:
– Да, милорд?
– Держите себя в руках, – велел Уильям, указывая на меч. Затем он повысил голос, обращаясь к человеку, стоявшему слева от него: – Сержант Каллис, проследите, чтобы эта мразь больше не трогала женщин. И чтобы не смели оскорблять пленных.
Каллис кивнул и повернулся, чтобы отдать приказания воинам:
– Итак, ребята, капитан хочет, чтобы мы научили этих наемников правилам хорошего тона. Давайте, ноги в руки, сейчас пустим кое-кому кровь, – произнес он бесстрастно, отработанным командным тоном опытного воина.
Пятеро рыцарей вытащили мечи из ножен и направились по подъемному мосту вниз, на площадь. Когда они добрались до места, сержант Каллис начал выкрикивать приказания, обращаясь к наемникам. Уильям с угрюмым выражением лица смотрел на их черные силуэты, вырисовывавшиеся на фоне пламени.
Фэллон одобрительно кивнул капитану и выпустил рукоять меча. Он был хорошим солдатом, служил адъютантом Уильяма шесть лет, но, если бы Уильям отправил Фэллона на площадь, тот бы, скорее всего, просто переубивал бы всех наемников, а Каллис будет четко выполнять приказ и остановит самые возмутительные зверства.
Наемники пытались возражать рыцарям, утверждая, что женщины – это военные трофеи и принадлежат им по праву. Каллис не обратил на это внимания и просто пнул ближайшего наемника в пах.
– Слушайте меня, грязные ублюдки: или вы сейчас же прекращаете вести себя как языческие скоты, или вам отрежут уши. – Он приказал своим рыцарям объяснить это на практике тем наемникам, которые не поняли его с первого раза, а сам стоял неподвижно, выпятив подбородок.
Уильям наблюдал за происходящим: нескольких наемников избили, одного прикончили, и на площади воцарился относительный порядок, но ему почему-то не стало лучше. Он был капитаном армии Красных рыцарей и верил в то, что к побежденному врагу следует относиться с уважением. Многие его товарищи по оружию считали его старомодным, но его не интересовало их мнение, он предпочитал просто вызывать на поединок и убивать тех, кто слишком настойчиво выражал свое неодобрение.