Черный треугольник. Дилогия
Шрифт:
Подготовку операции я поручил Сухову, Хвощикову и Волжанину. Однако осуществить ее нам не привелось…
Когда Павел Сухов пытался убедить меня, что для оцепления Хитрова рынка и прилегающих к нему переулков потребуется никак не меньше трехсот красногвардейцев, в кабинет вошел дежурный субинспектор и доложил, что меня хочет видеть какой-то гражданин.
Этим гражданином оказался не кто иной, как товарищ Семен.
Молча сунув мне и Сухову свою жесткую руку, товарищ Семен огляделся. Более чем скромная обстановка моего кабинета его разочаровала: в Доме анархии было куда как роскошней. А тут что? Ни мягких кресел, ни широких диванов, ни картинок
– Семечками пришел угостить? – спросил Павел.
– Не, – мотнул лохматой головой гость. – Дело есть.
– Выходит, «обкашляли» в своем союзе? – спросил Павел.
– А как же? Обкашляли. Говорил я с товарищами блатными…
Сухов улыбнулся:
– Блатные что? С «товарищами блатными» и мы говорили…
– Знаю, – кивнул товарищ Семен. – Про то, что Пушка и Дублета замела «уголовка», вся Хива знает.
– А про что Хива не знает? – в тон ему сказал Павел. – Хива про все знает.
– Не, – возразил товарищ Семен. – Про то, кто брал ризницу, Хива не знает. Про то только Никита Африканович знает.
Сухов многозначительно посмотрел на меня. Он, впрочем, как и я, уже не рассчитывал на то, что недавний разговор в пропагандисткой отделе Московской федерации будет иметь какое-либо продолжение.
Председатель «Союза анархистской молодежи» был не из торопливых. Он не спеша расстегнул крючки полушубка, снял и пристроил на коленях свою заячью шапку. Достал из кармана вышитый кисет.
– Давеча я беседу с товарищем Никитой Африкановичем Маховым имел…
– Ну, ну, – поторопил его Сухов.
– Товарищ Никита Африканович заявляет, что от Николашки и гражданина Керенского он ничего, окромя притеснений, не имел и против трудового народа не пойдет, – торжественно сказал товарищ Семен. – Потому Никита Африканович желает оказать с ризницей помощь рабоче-крестьянской власти.
– Похвальное желание, – одобрил я. – Этот пламенный борец за идеалы народа здесь?
– Никита Африканович-то?
Товарищ Семен вытащил изо рта самокрутку и посмотрел на меня недоумевающими глазами. Ну и ну, отмочил штуку. Никиту Африкановича ему подавай! Но что возьмешь с нового человека, который не знает, что к чему? Какой с него спрос? Чтобы Махов собственной персоной пожаловал в сыскную – придет же такое в голову! Нет, Никита Африканович не из таких. Никита Африканович предлагает встретиться в трактире Телятникова на Солянке. Сегодня, в восемь вечера. Там и ему и мне сподручней будет. За тем товарищ Семен и пришел. Как я отыщу Махова? А искать не придется: меня к нему проводят. Люди Никиты Африкановича меня в личность знают. В лучшем виде доставят… Пушок и Дублет? А что Пушок и Дублет? Разговор будет не о них. Разговор будет о ризнице. Чего ему, Махову, о Пушке и Дублете попечение иметь? Никита Африканович так считает: сами в дерьмо вляпались, пусть сами его с себя и слизывают. Никита Африканович за них не заступник. И за Мишу Арставина не заступник. Не жалует он ветродуев. Никита Африканович хотя и не анархист, а к индивидуальной личности уважение имеет и с «Союзом анархистской молодежи» ладит. Сомневаться в нем нечего.
О Махове товарищ Семен говорил с не меньшим почтением, чем о князе Кропоткине.
– Ну что ж, подумаем, – сказал я.
– Подумайте, – сказал юный вождь хитровских анархистов и стал застегивать свой полушубок.
– А не взять ли нам, Леонид Борисович, этого «борца за народ» прямо в трактире? – предложил Павел, когда товарищ Семен, завершив свою дипломатическую
– Так «хлопнешь» – только руку себе отшибешь, – возразил Хвощиков.
– Совершенно справедливо, – поддержал его Борин. – Трактир Телятникова – вроде ящика с двойным дном.
– Потайные ходы в нем, – объяснил Хвощиков.
– Да-с, потайные ходы. Махов, Леонид Борисович, не зря там встречу назначил: в случае чего под пол уйдет – и поминай как звали. Мы у Телятникова несколько облав проводили – как вода сквозь решето. Хитрый трактирчик. Только вспугнем Махова. Да и какой резон теперь его арестовывать?
– Резон-то, положим, есть, – возразил Сухов.
– Какой? Махов сам ищет встречи. Нет резона, уважаемый Павел Васильевич. Арест лишь усложнит обстановку. А вот над охраной Леонида Борисовича, ежели он пожелает встретиться с Маховым, подумать не мешает…
Встреча с королем барыг в трактире Телятникова мне не улыбалась, однако я понимал – Борин прав: упускать такую возможность нельзя.
IV
Заведение Телятникова находилось в самом центре торговой Солянки, между мрачным солидным зданием Купеческого общества, где с апреля семнадцатого размещался Комитет торгово-промышленного союза, и меблирашками Ерпенева. В отличие от Большого Патрикеевского трактира Тестова, который славился поросятиной, расстегайчиками в гурьевской кашей, или, допустим, «Саратова», где купцы лакомились соляночкой, бесподобными котлетами а ля Жердиньер и ачуевской паюсной икрой, трактир Телятникова никогда не был пристанищем для гурманов. Кормили здесь неважно, а то и просто плохо.
Тем не менее «Теленочек», как ласково именовали трактир его завсегдатаи, никогда не пустовал. Здесь были свои немаловажные преимущества.
Любители коммерческих игр могли перекинуться в карточном зальчике в пикет, безик, сибирский винт или мушку. Для тех, кто любит погорячить кровь азартом, находились партнеры для рамса, фаро, штосса и базета. Не оставались внакладе и ценители дамского общества. Стоило лишь мигнуть разбитному половому – и пожалуйста, только выбирай. На все вкусы.
Но главное было не это. Главным были молчаливая скромность видавшей виды прислуги и полнейшая безопасность, в которой нуждались многие посетители. Телятников почище страхового общества «Якорь» страховал своих клиентов от всяких неприятностей, и в первую голову от нежелательных встреч с полицией. В дела завсегдатаев «Теленочка»: сомнительных дельцов, аферистов, скупщиков краденого, шулеров и молчаливых солидных громил – он не вмешивался, хотя и не одобрял, когда из трактира приходилось вытаскивать чей-то труп и подбрасывать его на соседнюю Хитровку.
Полиция в трактир носа не совала. А уж если совала (то ли на лапу забыли дать, то ли новый дурак в участке объявился), хорошего клиента тут же препровождали из трактира через потайной подземный ход. И получаса не прошло, а он уже за столиком в трактире «Пересыльный» в доме Румянцева или на Кулаковке в заведении Афанасия Поликарповича Тараканова. Пьет себе смирновочку да посмеивается…
– Счастливо повеселиться, ваше здоровье! – весело пожелал мне лихач и отъехал в сторонку, где уже стояло несколько саней, а извозчики, собравшиеся в кучку, обсуждали свои дела.