Черный Валет
Шрифт:
— А кажется, вы такие добрые друзья, — с неожиданной злостью сказал Нейл, чем весьма удивил своего кузена. Форбс полагал, что Нейл относится к герцогу довольно терпимо. Похоже, он ошибался.
— У меня есть кое-что, чего он хочет, — пожал плечами Рори. — Но этот человек ненавидит и презирает всех шотландцев. Думаю, тебе не стоит забывать об этом. — Он повернулся, собираясь уходить, но Нейл преградил ему путь.
— Почему тебя вдруг стало волновать, что случится с Бремором? — зло прошипел кузен. — Мне всегда казалось, что тебе ничего не стоит проиграть наше поместье в карты.
— Да
— Не понимаю я тебя.
— А ты и не должен. Просто почаще кланяйся нашему гостю и делай то, что он скажет.
— А ты? Опять скоро уедешь куда-нибудь?
— Будешь скучать? — усмехнулся маркиз и тут же удостоился презрительного взгляда. — Я останусь здесь столько, сколько нужно, чтобы взрастить семя. Таков приказ Камберленда.
— Что ж ты не следовал его приказам во время битвы при Каллодене?
— Чтобы ты стал маркизом в случае моей смерти? А, Нейл? — Рори не хотел обижать кузена, но и спускать неуважение было нельзя. Пусть Нейл хорошо ведет дела и следит за поместьем, но слишком трудно было забыть те годы, когда кузен был лучшим другом Дональда. Рори надеялся, что уже смог пережить эту свою боль, но он ошибался.
Нейл смерил его испепеляющим взглядом и удалился к себе в кабинет.
Глядя вслед уходящему кузену, Рори печально вздохнул.
Элизабет не стала надевать свое лучшее платье. И почему она должна подчиняться приказам? Но, по правде говоря, то платье, что выбрала маркиза, было далеко не самым худшим. Постепенно девушка стала понимать, что сладкий мед часто бывает лучшим оружием, чем уксус. Для того чтобы добиться своего, надо действовать хитростью. Бет во что бы то ни стало нужно получить больше свободы. Она ненавидела себя за то, что готовилась совершить, но следовало стать послушной и кроткой.
Трилби закончила прическу своей госпожи, закрепив тяжелые медные локоны причудливыми заколками, усыпанными драгоценными камнями.
Внезапно дверь без стука отворилась. Тяжелое облако крепких духов окутало комнату еще перед тем, как ее муж подошел и остановился за спиной у маркизы.
Опять он как будто читал ее мысли и делал все наоборот.
— Я хочу, чтобы вы надели ожерелье, — настойчиво произнес Форбс.
— Я решила не надевать его.
— Можешь идти, милочка, — обратился маркиз к Трилби, продолжая глядеть на жену и едва заметно улыбаясь.
Служанка бросила робкий взгляд сначала на хозяина, затем на свою госпожу и, поклонившись, поспешила прочь.
Форбс достал маленькую шкатулку из кармана своего кораллово-красного камзола. Как успела заметить маркиза, на все эти золотые пуговицы и подвески было потрачено столько средств, сколько хватило бы средней семье на целый год.
Бет старалась не смотреть на шкатулку, но вот Рори открыл ее, и девушка уже не могла оторвать глаз от пары восхитительных серег с крупными сверкающими изумрудами.
— Что-то я не слышу слов благодарности, — хмыкнул маркиз.
— Возможно, оттого, что я ослеплена видом вашего камзола, милорд, — в том же тоне ответила Элизабет. —
— Этот цвет сейчас самый модный, — жеманно произнес Форбс, явно любуясь собой в зеркале.
— Вы думаете о чем-нибудь, кроме карт и своих дурацких камзолов?
— О деньгах, миледи. И сегодня это зависит от человека, что присоединится к нам за ужином. А теперь ожерелье. Куда вы его дели?
Бет подошла к комоду и достала драгоценную коробочку. Отодвинув крышку, девушка взяла в руки переливающееся великолепие.
— Я помогу вам.
— Я и сама могу его надеть.
— Знаю, но предпочту сделать это для вас.
Этого Бет хотелось меньше всего. Вновь почувствовать обжигающие прикосновения его пальцев. Она ведь знала, чем все может закончиться.
Даже сейчас, когда он стоял перед ней в отливающем золотом камзоле и своем нелепом парике, молодая женщина ощущала, как непреодолимо ее влечет к этому человеку.
Рори взял ожерелье из рук жены.
— Ну, будь хорошей девочкой и повернись, — настаивал он.
Вместо этого Бет с удовольствием влепила бы ему звонкую пощечину. Хорошая девочка сделала бы это. Но надо было запрятать свой гнев поглубже. Свобода — вот что нужно ей больше всего.
Нахмурившись, маркиза повернулась и вызывающе расправила хрупкие плечи.
И вновь тяжелые камни легли вокруг ее обнаженной шеи. Бет чувствовала, как драгоценный металл приятно холодит ее кожу, как горячие пальцы его нежно прикасаются к ней. Вот раздался тихий щелчок, но Рори не убрал рук, и знакомое тепло волнами потекло по всему ее телу. Стало вдруг трудно дышать. Господи, ну почему она не в силах отойти, убежать от этих нежных и ласковых прикосновений? Юная маркиза едва держалась на ногах, все ее тело трепетало, и где-то в глубине души вспыхнул и запылал огонь страсти. Будь он проклят!
Но неожиданно все кончилось. Бет поняла, что его пальцы больше не прикасаются к ней.
— Теперь серьги, — услышала Бет спокойный голос мужа, как будто не было этого вихря чувств, охвативших, она чувствовала это, их обоих. — Повернись.
Игрушка. Да она просто игрушка в его руках, с которой он может делать все, что захочет. Девушка повернулась, понимая, что не в силах скрыть страстно-голубое сияние своих глаз.
— Я сама могу надеть их, — взмолилась маркиза.
— Конечно, но мне приходилось делать это не раз, и уверяю вас, у меня должно получиться, — усмехнулся Рори, но при этом в его глазах она увидела смятение.
И снова его пальцы прикоснулись к мочкам ее маленьких ушей с такой нежностью, что молодая женщина едва не лишилась чувств. Даже в ту их первую ночь его ласки не были столь пьянящими и страстными. Обе серьги уже сверкали изумрудным пламенем на фоне рыжих кудрей, но Рори вновь не спешил опустить руки.
Бет вся дрожала от полыхавшего в ее груди огня.
— Вы великолепно выглядите, — заметил Форбс. — Вы оказываете честь этим драгоценностям, маркиза.
Хоть слова и были сказаны очень вежливо, Бет почувствовала себя униженной его бесстрастным тоном. Боже, да как она могла только что так страстно мечтать о его поцелуях?