Чёрный вдовец
Шрифт:
Ринка покосилась на Петра, выводящего «Опель» из узенького проезда между домами. Вот бы Петр был не таким практичным и серьезным! Цветы бы дарил иногда. Шутил. На ее анекдоты бы смеялся, а не морщился. В кафешку бы позвал, просто так посидеть и потрепаться о книгах, а то и потанцевать… Да хоть разговаривал бы с ней, а не только воспитывал!
– Петь, а давай сходим сегодня кофе попить вместе, а?
Петр снова нахмурился.
– Ты каким местом слушала, Рина? Я же сказал, мне сегодня нужно доделать отчет.
– Просто зайдем выпить
– Ладно. Но только недолго!
Ринка сжала кулаки и отвернулась, сделав вид, что за окном машины что-то невесть какое интересное. Сколько раз обещала себе: не просить! Не унижаться! Надо быть взрослой и самодостаточной.
И хоть кошку завести, что ли.
Взгляд Ринки скользнул по автобусной остановке, зацепился за трехцветную кошку, сидящую на лавке, и тут в мозгу щелкнуло: Аполлония! Вот же она!
– Петь, останови! Там кошка!..
– Какая еще кошка, Рина! Что за глупости! – разумеется, Петр и не подумал затормозить.
– Соседкина, Аполлония. Бабулька старенькая, волнуется. Пожалуйста, Петь!
– Рина. Я не могу опаздывать на работу. Позвони соседке и скажи, где видела кошку. Она сама заберет.
– У меня нет ее телефона.
– Значит, кто-то другой ей скажет. Ты прекрасно понимаешь, что нельзя опаздывать на лекцию только потому, что у кого-то сбежала кошка. Твоя система приоритетов…
О боже. Боже! Только не это!
Ринка мысленно застонала и так же мысленно зажала уши руками. Зачем она дала повод, теперь Петр до самого универа не замолчит!
Она оказалась права. Все пятнадцать минут, что они ехали до Воробьевых, Петр с абсолютно серьезным видом читал ей лекцию о важности образования, пунктуальности и прочей хрени. А она смотрела на проносящиеся мимо дома, столбы, желтеющие деревья – и видела перед собой кошку. Пушистую, трехцветную, домашнюю кошку, внезапно лишившуюся дома. А может быть, и чего-то большего, чем дом. То есть, конечно, Ринка прекрасно понимала, что это глупо – проецировать на животное собственные беды, но…
Одиночество. Ненужность. Осенняя холодная хмарь. Одиночество.
Нельзя оставить кошку там. Она же домашняя, глупая зверюшка, она же не умеет жить на улице и наверняка не найдет дорогу домой. А вечером ее какой-нибудь бомж найдет и съест, она же не помоечная тощая кошка, а упитанная, домашняя.
Совсем-совсем беззащитная.
Надо вернуть ее домой. Пусть хоть у кошки все будет хорошо!
– Ровно в пять, не опаздывай.
Ринка так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила, как «Опель» остановился напротив универа.
Вот и хорошо, занудная нотация пролетела мимо ушей. И вообще, хватит уже Петру решать за нее.
– Ага, – бросила она, подхватила сумку…
– Зонт, Рина!
– Угу, – забрала протянутый зонт и тут же его раскрыла: с хмурого неба капало.
А сделав несколько шагов в сторону универа, обернулась, убедилась, что Петр отъехал и занят дорожным
Слегка подмокшая, но не утратившая высокомерия кошка так и сидела на лавке, обернувшись пушистым хвостом. На Ринку она даже не глянула, а на «кис-кис» не отреагировала.
– Ах ты, глупое животное, – пробормотала под нос Ринка и протянула руку к кошачьей голове: – Киса, хорошая киса…
Хорошая киса встопорщила усы и молниеносным движением лапы оцарапала Ринке запястье. Машинально отдернувшись, она глянула на руку, поморщилась и попробовала снова:
– Аполлония, хорошая девочка, пойдем домой…
На сей раз кошка зашипела и вздыбила шерсть. Мол, не влезай, убью.
Вот дурное зверье!
Брать голыми руками нельзя, исцарапает. Как потом с Петром объясняться? Значит, надо изловить… точно! У нее же в сумке лабораторный халат!
Приговаривая всякие глупости на тему хорошей кисы, пора домой, Ринка закопалась в сумку. Только она потащила наружу халат, как кошка, собака такая, спрыгнула со скамейки, задрала хвост и пошла прочь, всем видом выражая абсолютное презрение.
– Стой, киса, киса-киса! – в отчаянии позвала Ринка, пытаясь заступить кошке дорогу и накинуть на нее халат.
Но зверюга фыркнула, проскользнула между ног и отправилась дальше. И ладно бы, в сторону дома – так совсем наоборот, к гаражам, а там, в гаражах – овчарка. Без привязи.
Представив, как будет плакать бабулька с первого этажа, найдя разодранный овчаркой труп кошки, Ринка под нос обругала дуру мохнатую и устремилась в погоню. Ничего, и не таких ловили!
– Кис-кис-кис!
Тварь мохнатая дернула спиной так, что любому стало бы ясно: обращать внимание на всяких надоедливых дур – ниже ее достоинства.
– Да стой же! – Ринка побежала прямо по лужам, надеясь поймать глупое животное до того, как оно нырнет в узкий, замусоренный лаз между гаражами.
Не тут-то было! Кошка тоже ускорилась, перепрыгнула самую большую лужу и нырнула в лаз ровно за мгновение до того, как Ринка набросила на нее халат. Хорошо хоть не успела выпустить тряпку из рук, а то пришлось бы терять время, вытаскивая ее из лужи.
В лаз она протиснулась следом за кошкой, обругала хозяев гаража – все стены ржавые, теперь любимую рубашку хрен отстираешь! Пушистый хвост мелькал прямо перед ней, казалось, протяни руку, и поймаешь!.. Только бы успеть до того, как их учует овчарка!
Похоже, до кошки дошло, что не стоит заходить на чужую территорию. Она остановилась за метр до конца лаза, обернулась и сверкнула желтыми круглыми глазами.
– Мра-ау!
Ринка, обрадовавшись, почти схватила дурную зверюгу, но та снова увернулась и припустила прочь. Ринка – следом, оставив на стене гаража клок рукава. Зато ей почти удалось догнать кошку, она затормозил перед здоровущей грязной лужей, над которой поднимался подозрительный радужный пар, и попятилась.