Черный ящик
Шрифт:
Предпоследним пунктом дня в программе тура по Центральной долине у Босха значился Стоктон. Там он заехал на стоянку перед рестораном «Стирз» – тем самым, где встретил свою смерть Кристофер Хендерсон.
Но Босх вынужден был признать, что приехал туда не просто для осмотра места в рамках расследования. Он чертовски проголодался и уже давно мечтал о хорошем натуральном бифштексе. Конечно, найти нечто схожее с бесподобным куском мяса, поданным ему в субботу в «Крейгз», представлялось невыполнимой задачей, но аппетит разыгрался не на шутку, и он готов был рискнуть.
В отличие
Однако в течение следующих двух часов Босх не увидел ни одного хотя бы отдаленно знакомого лица, что, впрочем, не испортило ему удовольствия. Бифштекс с картофельным пюре оказался на удивление вкусным. Он позволил себе еще и бокал мерло производства фирмы Косгроува, и вино отлично пошло под говядину.
Единственная накладка случилась, когда на весь ресторанный зал зазвонил сотовый телефон Босха. Он специально перевел его в громкий режим, чтобы услышать сигнал сквозь шум двигателя, и забыл скорректировать звук до нормы. Сидевшие рядом клиенты ресторана недовольно покосились на него, а одна дама укоризненно покачала головой, явно признав в нем жителя большого города, где, как всем известно, живут одни высокомерные хамы.
Пренебрегая произведенным впечатлением, Босх ответил на звонок, поскольку на дисплее высветились цифры 404 – код Атланты. Как он и предположил, звонила Шарлотта Джексон – одна из тех, кому он оставил сообщение на автоответчике. Ему понадобилась всего лишь пара вопросов, чтобы понять – это снова не та женщина, которую он разыскивал. Поблагодарив ее за звонок, он отключил телефон и улыбнулся сердитой леди, все еще потрясенной его неслыханной наглостью.
Открыв папку с делом, захваченную в ресторан, он вычеркнул из списка Шарлотту Джексон, значившуюся под номером четыре. Теперь у него оставались лишь две кандидатуры – номер три и семь, но напротив одной из них не значился даже номер телефона.
К тому времени, когда Гарри вернулся на парковку, уже полностью стемнело, а сам он чувствовал усталость после долгого дня. В голову пришла идея откинуть кресло и часок поспать, но он сразу же отмел ее. Он не мог позволить себе растрачивать драгоценное время.
Стоя у заднего бампера, он посмотрел вверх. Ночь была безлунная, но и безоблачная, а потому над всей Центральной долиной ярко сияли звезды. Босху это не понравилось. Сегодня ему требовался полный мрак. И он с досадой ударил кулаком по багажнику.
Глава двадцать седьмая
Проезжая мимо ворот усадьбы Косгроува, Босх выключил и фары, и подфарники. На всем протяжении Хэммет-роуд не было больше ни одной машины. Он продолжил движение еще пару сотен ярдов до того места, где дорога плавно изгибалась вправо, и остановился,
Босх заранее отключил подсветку кабины, чтобы лампочка не загорелась, когда он откроет дверцу. Выйдя в ночную прохладу, он замер, вглядываясь и вслушиваясь. Кругом стояла полнейшая тишина. Достав из кармана джинсов сложенный листок бумаги, он развернул его и положил под лобовое стекло. Это была записка:
«Кончился бензин. Скоро вернусь».
На Босхе были теперь резиновые сапоги, которые он достал из багажника. Оттуда же он извлек небольшой карманный фонарик, надеясь, что воспользоваться им не придется. Спустившись с трехфутового откоса, он осторожно ступил в воду, подернувшуюся тем не менее рябью до самых деревьев.
Босх собирался по диагонали выйти к подъездной дорожке по ту сторону стены и двинуться затем вдоль нее до особняка Косгроува. Интуиция подсказывала ему, что именно Косгроув, обладавший и деньгами, и влиянием, должен был оказаться в центре любых событий. А потому Босху хотелось понять его человеческую сущность и для начала увидеть, где и как он живет.
Глубина воды не превышала нескольких дюймов, но жижа под ней засасывала сапоги и мешала идти быстрее. Несколько раз грязь цеплялась такой мертвой хваткой, что Босху с трудом удавалось вытаскивать ноги вместе с обувью. Ровная водная поверхность так ярко отражала россыпь звезд, что невольно возникало ложное ощущение, будто он освещен со всех сторон и виден издалека. Через каждые двадцать ярдов он выбирался на твердую почву под деревьями, чтобы ненадолго укрыться, перевести дух и прислушаться. Но вокруг по-прежнему царила тишина, не нарушаемая даже стрекотом ночных насекомых. Единственный различимый звук едва слышно доносился откуда-то издали, но Босх пока не мог определить его источника. Это напоминало легкий гул какого-то механизма, и он подумал, что где-то, вероятно, работает насос, поддерживая в роще постоянный уровень воды.
Вскоре роща превратилась для него в подобие лабиринта. Крепкие долголетние стволы деревьев вздымались вверх на тридцать футов и казались абсолютной копией друг друга. Их когда-то посадили вдоль удивительно прямых линий. И потому, в каком бы направлении ни посмотрел Босх, все казалось ему одинаковым. Стало страшновато. Он мог здесь заплутать и уже жалел, что нечем пометить пройденный путь.
Но спустя полчаса Босх все-таки вышел к подъездной дороге. Он так измотался, что сапоги казались чугунными. Однако ему и в голову не приходило отказаться от выполнения поставленной задачи. И он пошел параллельно дороге, перебираясь от ствола к стволу первого ряда деревьев.
Лишь через час сквозь ветви и листву Босх увидел наконец исходивший от особняка свет. Он снова побрел вперед, заметив, что гул, который слышал прежде, становился громче по мере приближения к дому.
Добравшись до опушки миндальной рощи, он присел на корточки у подножия откоса и всмотрелся в открывшийся вид. Двухэтажный особняк имел экзотический экстерьер французского замка с островерхими крышами и башенками по углам. Внешне он напомнил Босху уменьшенную версию «Шато-Мармон» в Лос-Анджелесе.