Черный ястреб
Шрифт:
— Мать всегда утверждала, что родила меня в браке, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Сова, я думал об этом дольше, чем ты. Поверь, если бы я смог придумать, как нам вызволить тех троих, мы непременно сделали бы это.
— Я никогда не прошу себе, что оставила их здесь.
— У большинства из нас есть грехи, не дающие заснуть по ночам.
— Но ты так несерьезно отнесся…
— Черта с два! Думаешь, у меня не бывает кошмаров? — Они стояли некоторое время и молча смотрели друг на друга. Хоукер пнул
Жюстина раскидает пожитки Дриё по всему Парижу. Рубашку засунет в водосточную трубу, а ботинки бросит в канаву.
В этот момент она вдруг поняла, что ее руки покрыты засыхающей липкой кровью. Свет фонаря выхватил из темноты очертания мертвого тела. А над головой в черном небе безжалостно мерцали звезды, наблюдая за Жюстиной и зная о ней все. Страх завладел ею настолько, что она готова была обречь тех троих на жизнь в аду.
Если у Жюстины и оставалась душа, тo сегодня ночью она умерла.
Чуть дальше от того места, где стояла Жюстина. операция по спасению Невидимок подходила к концу. Дети скрылись. Черный Дрозд поковыляла следом за ними за угол.
Пакс растворился в ночи.
— Нужно убрать отсюда труп. Подожди. — Хоукер сделал шаг в сторону Жюстины, но не для того, чтобы преградить ей путь, а чтобы привлечь внимание. — Возьми.
Словно по мановению волшебной палочки в руке у Хоукера возник нож. Он держал его за лезвие, протягивая рукоятку Жюстине.
— Твой нож?
— Не стоит ходить без оружия. — Ни Хоукер, ни Жюстина не смотрели на грудь Дриё, в которой торчал нож. — Бери. У меня есть еще.
— Ты очень предусмотрителен. — Нож был теплым: нагрелся от кожи Хоукера. Жюстина почувствовала это, когда прятала его под рубашку. — Я его верну.
— Оставь себе. Тем более что мы больше не увидимся. Хоукер заметно посерьезнел. — Я должен сказать тебе кое-что.
Хоукер ошибался. Они встретятся. Ибо в их шпионском мире это было неизбежно. И, встретившись в следующий раз, они уже не будут союзниками.
— Говори, что хотел.
— Уезжай с Невидимками.
— Именно это я и собиралась сделать. Проследить, чтобы они без осложнений покинули город. Не беспокойся о них.
— Я не об этом. Вернись в бордель, который считаешь домом, забери сестру и уезжай из Франции. Невидимки уезжают, и тебе лучше уехать с ними.
Как странно, что этот жестокий английский шпион в точности повторил слова Мадам.
— У меня не было намерения покидать Францию.
— Значит, ты глупее, чем я думал. Ты живешь в проклятом Богом борделе. И не одна, а вместе с сестрой. — Хоукер резанул рукой воздух. — Ты пытаешься играть роль шпионки. Из всех глупостей…
— Ты тоже шпион. Вернее, ты стал им лишь недавно. Этакий юный неоперившийся шпион, только что вылупившийся из скорлупы. Но…
— Ты можешь помолчать
— Но у меня нет желания это обсуждать.
— Деятельность шпиона лучше того, чем я занимался раньше. К чему привык. Я пытаюсь себя изменить, превратиться в совершенно другого человека. С гобой же все обстоит иначе. Ты образованна, ешь аккуратно и пользуешься носовым платком. Это у тебя в крови.
— Совершенно не понимаю, о чем это ты.
— В тебе есть порода. Прекрати играть в шпионские игры. Отправляйся в Англию и будь той, кем должна быть. — Хоукер нетерпеливо покачал головой.
Все было так просто. Неужели он этого не видел?
— Хоукер, я проститутка. Была ею на протяжении двух лет.
— Тогда уйди из этого проклятого борделя и перестань ею быть.
— Нет, ты не понял. В «Золотом яблоке» меня и пальцем не трогают.
— Значит, ты не проститутка.
— Это ничего не меняет. Слишком поздно. Мне уже никогда не отмыться. Я не могу быть…
Хоукер фыркнул.
— Ты можешь быть кем только захочешь. Поезжай в Англию. Смени имя. Лги.
— И все же этой лжи может быть недостаточно. — Неужели он решил, будто она ни разу не рассматривала подобную возможность? Но мысль о том, кем она была на протяжении двух лет, не оставляла Жюстину ни на секунду. Прошлое смотрело на нее из зеркала каждое утро. — Я была малолетней проституткой в самом модном и развращенном борделе Европы. Многие пользовались моими услугами. Где бы я ни находилась, всегда существует вероятность того, что и ненароком встречу бывшего клиента.
Хоукер молчал. Жюстина была права. И они оба это знали.
Я могу убежать из Франции, — продолжала Жюстина, но от себя не убежишь.
Хоукер поднял руку, словно хотел дотронуться на нее, но не стал этого делать.
— А как насчет Северен?
— Я о ней позабочусь. Я всегда о ней заботилась. Конечно же, Жюстина понимала, что должна сделать.
Она уже приняла решение. Печаль, поселившаяся в ее душе с того самого момента, была такой глубокой, что временами становилось трудно дышать.
— Я защищу Северен. Сделаю для этого все, — сказала Жюстина, прежде чем развернуться и уйти.
Глава 14
Когда первые лучи солнца окрасили горизонт, промышляющий по ночам люд направился по домам, в то время как честные граждане начали понемногу заполнять улицы просыпающегося города. В своем сомнительном прошлом Хоукер так же, зевая, направлялся в предрассветный час в один из воровских притонов, чтобы отдохнуть от своего опасного противозаконного ремесла.