Черный замок
Шрифт:
— Нет, — вздохнул Керлик. — Я всё-таки здесь родился, потому подсознательно выстроил Чёрный замок уменьшенной копией этого.
— Зо, — кисло протянул зять. — И после не говори, что ты надо мной не издеваешься!
Старший чародей промолчал — возразить-то нечем. Романд не о том спрашивал. Поверх надёжных старых врат был размашисто начертан знак Иаф — эльфийская руна, исполненная, правда, в угловатой гномьей манере. Переводилась руна как «изгородь» или попросту «забор». Писали же её не краской или мелом, а чарами, и видима она была только чародеям. Что там видима! Для чародеев и поставлена как предупреждение —
— Романд, внутрь магам без разрешения хозяина не пройти.
— Хозяин — это ты. Верно?
— Да, — согласился Керлик. — Однако мне следует это доказать.
— И как?
— Не то чтобы просто. Отойди-ка, Романд, во-он за тот деревце.
— Зачем это? — насторожился юноша.
— Романд, потому что я тебе так велел, — сердито отрезал Керлик. — Шутки кончились, мальчик! Пришло время магии Тьмы… Мне бы не хотелось случайно тебя задеть — у разъярённой Литы заклятья окажутся сильнее.
Убедившись, что зять осознал серьёзность предупреждения, чародей глубоко вздохнул. Первая часть самая простая и почти безвредная.
Взываю ко Тьме!
Всевидящий сын…
Во Свете брожу,
Всесилен, всевластен,
Ничем не рушим.
Укрой же от знаний,
От тайн огради!
О, Тьма, я молю —
Меня охрани!
Из сложенных кривобокой лодочкой ладоней ввысь, к небесам поднялся… Трудно описать это — будто спускающаяся на долину среди гор ночь сгустилась над Керликом, скрутилась рогом чёрного единорога и пронзила ни о чём не подозревающие светлые небеса. Так же благородный рыцарь насаживает на копьё неудачника-дракона, а ведун-алхимик или другой учёный муж — бабочку на булавку. И словно брюхо раненного ящера кровью, небеса растеклись в месте удара тьмой… А затем изукрасились росписью мерцающих звёздочек — ночь пришла.
Иаф на вратах задрожала и испарилась лёгкой дымкой-иллюзией. Дубовые отполированные створки медленно раскрылись — Замок Путей склонился, приветствуя возвратившегося хозяина.
— Теперь они все… — тихим, срывающимся голосом пробормотал в пустоту Керлик. — Знают, что Хрон в своих владениях.
Романд не слушал. Он дрожал. Ужас… Кто-то поселился… владел его телом, а сила… такая родная, такая привычная… Ведь она всегда была с ним! И сейчас здесь, но он не может… не имеет права её коснуться… даже думать боязно… потому что… никто… не… разрешал.
— Это моя власть, — Керлик заметил полубезумное состояние зятя. — Ты находишься в месте привязки моих корней. Здесь я господин над всем и всеми. Я всесилен и всемогущ… Впрочем, если ты сумеешь уничтожить это место, то уничтожишь и меня.
— Зачем?.. — юноша во все глаза уставился на тестя, но тот мастерски изобразил недоумение. Мол, о чём ты, мальчик?
Во внутреннем дворе их ждали — ветхий благообразный старичок в длиннополом плаще склонился в земном поклоне. Казалось, дедок так и останется согбенным — более чем преклонный возраст не позволит разогнуться. Однако встречающий выждал положенные регламентом пять минут и без охов да стонов (и без скрипа, чего подспудно ожидал Романд) вернулся в вертикально-прямоходящее положение.
— Приветствую, господин! — голос у старичка оказался густым, звучным.
— Врёте, — буркнул негромко Керлик, мотнув головой на гаснущие одно за другим окна. — Я иду к Книге, а ты за этим присмотри. — Маг кивнул на Романда и специально для того добавил. — А ты стой и ничего не трогай!
«Если услышишь колокол, беги! У тебя в кармане две монеты. Сломаешь одну — перенесёшься в Чёрный замок. Предупредишь там всех. Хватай Литу и ломай вторую — попадёшь в другой Мир. В какой — не знаю, поэтому у вас есть шанс спастись!»
Юноша вскинулся, пытаясь как-то возразить, но тесть уже ворвался внутрь Замка Путей.
«Это приказ! Ради Литы! Ради вашего ребёнка!.. Ради себя и меня…»
Романд покорно запустил руку в карман — там действительно лежали две монетки. Золотые. Те, на которых поверх лаврового венка волшебством чеканится профиль действующего императора Гулума… И когда только тесть успел? Неужели знал, что Романд за ним увяжется?
Внутри Замок Путей существенно меньше походил на Чёрный замок, что не удивительно — скопировать внешнюю оболочку легко, а повторять внутреннее устройство — бессмысленно. Особенно, при столь очевидной разнице в размерах. Впрочем, убранство родового замка Керлик специально не изучал — невелика радость растягивать путь к неизбежной плахе и топору палача. Маг целенаправленно и скоро шёл к центральному покою — округлой комнате. Пустой, без мебели и украшений.
В ней, ближе к восточной стороне — там встаёт солнце, но там же сгущается первая тьма — на алтаре-подставке лежала Книга.
Это действительно Книга, прародительница всех книг. Она огромная — в половину человеческого роста, в руку толщиной. Она всегда открыта. На какой странице — не имеет значения, ею пользуются не как простой книгой. Потому что это Книга Мира.
Вопреки устойчивому мнению, читающих Мир много и у каждого есть своя книга, однако лишь у Хронов имеется Книга Мира. Она передаётся из поколения в поколение. Её не отнять и не скопировать. Она уникальна. И только Хроны способны Её правильно читать. Лишь в Замке Путей, где поселилось родовое проклятье.
Мелькали по бокам двери в покои и тёмные ниши, ловили в давящие объятия огромные залы. В шагах трёх-четырёх впереди вспыхивали факелы и затем гасли позади, превращая путь в длинный угрюмый ход-туннель. Без начала и без конца, предназначенный для одиночества, вечный… Как только эта невесёлая мысль сформировалась, маг сразу же уткнулся носом в ещё одни створки. Тоже ворота, также деревянные и с магической эльфийской руной, выполненной по гномьим канонам. Тэль — конец.
— Спасибо, — проворчал Керлик. — Просветили. А то я не понял!
Он небрежно махнул рукой — Тэль исчезла, однако врата не собирались распахиваться. Более того — на месте предыдущей руны появилась новая. Амарт. Рок, судьба. Керлик молча склонился — свою судьбу, своё предназначение он принимал… А с проклятием ещё поборется!
Простые палочки-составляющие символ перегруппировались, на миг задержались в форме Феа — дух — и осели замысловатым узором поверх старых досок.
Дверь в Центральный покой открывалась вполне традиционным, несколько старомодным способом — руками Керлика.