Черт из табакерки
Шрифт:
– Сразу две вещи не могу, голова потом болит, – выкрутилась я и спросила:
– Ты любила свою тетю?
– Кого?
– Ну погибшая же приходилась тебе тетей?
Сестра отца.
– Мы мало общались.
– Жили же в одном доме!
– Ну и что? Она на втором этаже, я на третьем. Вера поздно с учебы приезжала, а в апреле вообще уехала в “Барвинково”.
– Почему? У вас такой комфортабельный дом!
Вика заговорщицки мне подмигнула:
– Ха, дома, конечно, удобнее, правда, она всем говорила, что в “Барвинкове” виды изумительные, пейзажи… Только…
– Только – что?
– Она там с любовником, наверно, встречалась, прятала мужика ото всех.
– Зачем? Вера уже
– Ничегошеньки вы не понимаете, все дело в деньгах. Папа никогда бы не разрешил Верке выйти замуж просто так. Знаете, сколько вокруг охотников за богатым приданым? Небось нашла бедного, вот и прятались.
– Вера была богата?
Вика села в кресло и немедленно предложила.
– Хочешь, расскажу нашу семейную историю? Просто приключенческий роман!
– С удовольствием, – ответила я, устраиваясь на диване. – Вся внимание.
В начале сороковых годов Иосиф Сталин разрешил евреям уезжать из Советского Союза на Ближний Восток. Коммунисты хотели подчинить себе страны “третьего мира”, и генсек активно содействовал созданию государства Израиль. Впрочем, вскоре он понял, что мечты о захвате Аравийского полуострова – абсолютно зряшная затея… и моментально перекрыл поток эмиграции. Но сестра бабушки Вики успела-таки уехать на историческую родину.
– Твоя мать еврейка? – спросила я.
– Нет, – ответила девочка, – еврейские корни со стороны отца. Бабулю звали Рахиль Исааковна Кац, но она вышла замуж за Николая Ивановича Соловьева, вот почему мой папа – Никита Николаевич Соловьев. И в паспорте в графе “национальность” у него всегда стояло – русский. Сестра Рахиль Исааковны Сара недолго задержалась в жаркой пустыне. Женщина переехала в Америку и принялась строить свою жизнь вдали от близких. Рахиль Исааковна осталась в Москве с престарелыми родителями. Шли годы. Признаваться в том, что имеешь родственников за рубежом, было небезопасно. Рахиль постаралась забыть сестру. Впрочем, Сара, осведомленная о порядках в СССР, тоже не проявляла активности, родственницы на долгие годы потеряли друг друга. Рахиль умерла в 1985 году, а.через два года из города с труднопроизносимым названием прибыло письмо. Сара, услыхав о перестройке на бывшей Родине, разыскивала родственников. Никита сообщил тетке о кончине Рахили, завязалась переписка. В 1988-м Сара приехала в Москву. Никита, недавно женившийся на Альбине, встречал женщину в аэропорту Шереметьево с младенцем, крохотной Викой. Рядом с ними стояла и Верочка. Ей в тот год было пятнадцать лет. Понимая, что Сара, никогда до этого не видевшая родственников и не имевшая фотографий, конечно же, не узнает встречавших, Никита держал в руках табличку с фамилией “Кац”.
Когда пассажиры, таща огромные чемоданы на колесиках, стали выходить к встречающим, глаза Соловьева забегали по толпе. Но никаких согбенных старушек он не увидел. Неожиданно стройная дама в розовых брюках и светло-сером пиджаке бросилась на шею к Верочке с громким криком:
– Не может быть, Рахиль, родная!
Никита разинул рот. Элегантная дама оказалась его теткой. В голове у мужика защелкали цифры. Рахиль была моложе Сары, она скончалась в возрасте пятидесяти лет, но выглядела, как все московские старухи: полная, даже грузная, с химией на голове, плохой кожей и морщинами. Одевалась Рахиль в темное, приговаривая: “Светлое мне не по возрасту”. Обувь носила исключительно на низких каблуках. Ее мучил артрит, тромбофлебит, она страдала от повышенного давления и скончалась в результате инсульта.
Абсолютно обалдевший, Никита во все глаза разглядывал стройную даму. Элегантная стрижка, темно-вишневая помада и туфли на шпильках. Племянник быстро подсчитал, что Саре – шестьдесят лет, но выглядела она максимум на сорок.
Начались
Сара одарила всех подарками, пригласила к себе. Соловьевы скатали в Америку и были поражены домами, машинами и невиданным сервисом. В последний день перед их отлетом в Москву Сара торжественно собрала всех родичей в роскошно обставленном кабинете и заявила:
– Сейчас прочту мое завещание.
– Не надо, – испугалась Верочка.
– Почему? – удивилась Сара. – У нас всегда заранее оформляют последнюю волю.
Она вытащила большой лист с печатями и принялась озвучивать содержание. Все средства ее вложены в бизнес, приносящий немалый доход. Трогать основной капитал нельзя, он будет “работать” на благосостояние семьи. А вот проценты от прибыли распределяются так: три четверти получает Вера, оставшуюся часть – Никита. Альбине, тем более ее брату Антону, не досталось ничего. Сара слишком долго занималась бизнесом, чтобы быть сентиментальной. Обеспечить любимую племянницу, невероятно похожую на сестру, да родного племянника – это пожалуйста. Но их жен и мужей – никогда! Браки не вечны, а деньги должны оставаться в семье.
Кроме денег, Верочке был завещан дом, драгоценности и собрание китайского фарфора. Никита унаследовал пару дорогих картин. Тетка явно обделила племянника. В завещании предусматривались мельчайшие детали, вплоть до денег, которые следовало потратить на содержание могил Гарри и Сары.
– Впрочем, – улыбнулась женщина, пряча бумаги в стол, – совершенно не собираюсь умирать, я абсолютно здорова и проживу еще много лет.
– Конечно, тетечка! – закричала Вера, бросаясь сестре матери на шею. – Нам совершенно не нужны твои деньги, своих вполне достаточно!
Никита, сидевший на ставке младшего научного сотрудника и имевший на руках неработающую жену и ребенка, промолчал.
Наутро они улетели в Москву, нагруженные подарками и деньгами. Через два дня раздался телефонный звонок. Безупречно вежливый мужчина, назвавшийся адвокатом Сары, сообщил, что… госпожа Смит скончалась прошлой ночью от обширного инфаркта.
Так на семью Соловьевых в 1988 году обрушилось сказочное богатство. Менять место жительства они не стали – с деньгами везде хорошо. Бизнес в Америке работал как отлаженный механизм, без всякого их участия. У Сары служили опытные управляющие. К тому же ни Никита, ни Альбина не владели в достаточной мере английским языком. Вера подписала бумаги на продажу американского дома, и они построили роскошное здание в элитном коттеджном поселке, купили машины и ездят в Москву. Правда, в столице у них тоже есть квартира.
– Чем же заняты твои родственники? – поинтересовалась я.
Вика пожала плечами:
– Мама не работает, Антон, ее брат, учится.
– Он молодой?
– Нет, – спокойно ответила девочка, – в возрасте. Почти сорок.
– И до сих пор ходит в институт? Ученица захихикала:
– Ну, он сначала приобрел специальность журналиста, еще до богатства, потом выучился на психолога, а уж затем поступил в Литературный институт, хочет стать писателем.
– Разве этому можно научиться? – удивилась я. – Всегда считала, что нужен талант, вдохновение!