Черта горизонта: Стихи и переводы. Воспоминания о Марии Петровых

Самойлов Давид Самойлович

1967

«Оглянусь — окаменею…»

Оглянусь — окаменею. Жизнь осталась позади. Ночь длиннее, день темнее. То ли будет, погоди. У других — пути-дороги, У других — плоды труда, У меня — пустые строки, Горечь тайного стыда. Вот уж правда: что посеешь… Поговорочка под стать. Наверстай-ка что сумеешь, Что успеешь наверстать! Может быть, перед могилой Узнаём

в последний миг Все, что будет, все, что было… О, немой предсмертный крик! Ни пощады, ни отсрочки От беззвучной темноты… Так не ставь последней точки И не подводи черты.

1967

«Подумай, разве в этом дело…»

Подумай, разве в этом дело, Что ты судьбы не одолела, Не воплотилась до конца, Иль будто и не воплотилась, Звездой падучею скатилась, Пропав без вести, без венца? Не верь, что ты в служенье щедром Развеялась, как пыль под ветром. Не пыль — цветочная пыльца! Не зря, не даром все прошло, Не зря, не даром ты сгорела, Коль сердца твоего тепло Чужую боль превозмогло, Чужое сердце отогрело. Вообрази — тебя уж нет, Как бы и вовсе не бывало, Но светится твой тайный след В иных сердцах… Иль это мало — В живых сердцах оставить свет?

1967

«— Черный ворон, черный вран…»

— Черный ворон, черный вран, Был ты вором иль не крал? — Крал, крал. Я белее был, чем снег, Я украл ваш краткий век. Сколько вас пошло травой, Я один за всех живой. — Черный ворон, черный вран, Был ты вором иль ты врал? — Врал, врал.

1967

«Судьба за мной присматривала в оба…»

Судьба за мной присматривала в оба, Чтоб вдруг не обошла меня утрата. Я потеряла друга, мужа, брата, Я получала письма из-за гроба. Она ко мне внимательна особо И на немые муки торовата. А счастье исчезало без возврата… За что, я не пойму, такая злоба? И все исподтишка, все шито-крыто. И вот сидит на краешке порога Старуха у разбитого корыта. — А что? сказала б ты. — И впрямь старуха. Ни памяти, ни зрения, ни слуха. Сидит, бормочет про судьбу, про бога…

1967

«О, какие мне снились моря!..»

О, какие мне снились моря! Шелестели полынью предгория… Полно, друг. Ты об этом зря, Это все реквизит, бутафория. Но ведь снились! И я не пойму — Почему они что-то значили? Полно, друг. Это все ни к чему. Мироздание переиначили. Эта сказочка стала стара, Потускнели виденья ранние, И давно уж настала пора Зренья, слуха и понимания.

1967

«Что делать! Душа у меня обнищала…»

Что делать! Душа у меня обнищала И

прочь ускользнула. Я что-то кому-то наобещала И всех обманула. Но я не нарочно, а так уж случилось, И жизнь на исходе. Что делать! Душа от меня отлучилась Гулять, на свободе. И где она бродит? Кого повстречала? Чему удивилась?.. А мне без нее не припомнить начала, Начало забылось.

1967

«Пожалейте пропавший ручей!..»

Пожалейте пропавший ручей! Он иссох, как душа иссыхает. Не о нем ли средь душных ночей Эта ива сухая вздыхает! Здесь когда-то блестела вода, Убегала безвольно, беспечно. В жаркий полдень поила стада И не знала, что жить ей не вечно, И не знала, что где-то вдали Неприметно иссякли истоки, А дожди этим летом не шли, Только зной распалялся жестокий. Не пробиться далекой струе Из заваленных наглухо скважин… Только ива грустит о ручье, Только мох на камнях еще влажен.

1967

«Что толковать! Остался краткий срок…»

Что толковать! Остался краткий срок, По как бы ни был он обидно краток, Отчаянье пошло мне, видно, впрок — Я не растрачу дней моих остаток. Я понимаю, что кругом в долгу Пред самым давним и пред самым новым, И будь я проклята, когда солгу Хотя бы раз, хотя б единым словом. Нет, если я смогу преодолеть Молчание, пока еще не поздно, — Не будет слово ни чадить, ни тлеть, — Костер, пылающий в ночи морозной.

«Одна на свете благодать…»

Одна на свете благодать — Отдать себя, забыть, отдать И уничтожиться бесследно. Один на свете путь победный — Жить как бегущая вода: Светла, беспечна, молода, Она теснит волну волною И пребывает без труда Все той же и всегда иною, Животворящею всегда.

1967

«Сердцу ненавидеть непривычно…»

Сердцу ненавидеть непривычно, Сердцу ненавидеть несподручно, Ненависть глуха, косноязычна. До чего с тобой, старуха, скучно! Видишь зорко, да ведь мало толку В этом зренье хищном и подробном. В стоге сена выглядишь иголку, Стены размыкаешь взором злобным. Ты права, во всем права, но этой Правотой меня уж не обманешь, — С ней глаза отвадятся от света, С ней сама вот-вот старухой станешь. Надоела. Ох, как надоела. Колоти хоть в колокол набатный, — Не услышу. Сердце отболело, Не проймешь. Отчаливай обратно. Тот, кто подослал тебя, старуху… Чтоб о нем ни слова, ни полслова, Чтоб о нем ни слуху и ни духу. Знать не знаю. Не было такого. Не было, и нету, и не будет Ныне, и по всякий день, и присно. Даже ненавидеть не принудит, Даже ненавидеть ненавистно.