Чертоги Казад-Дума

Каэрия

— А можно еще один вопрос? — Илийя развернулась к ангбандке. Не смея игнорировать эльфийку, Ниар обратилась лицом к девушке. Тяжело дыша, Нанивиэль помялась, прежде чем озвучить мысли. — Если бы вдруг Вам повезло стать одним из нас, Вы бы согласились? Я имею ввиду, согласились бы Вы…

— Я поняла, о чем ты ведешь речь, — Ниар нахмурилась, пытаясь решить, к чему юная барышня завела столь философский разговор. Молодые разумы нуждались в возвышенных думах, но Красная Колдунья не понаслышке знала, какими опасными могли оказаться исконно невинные мысли. — И нет, я не желала бы жить вечно. Это дар, которого я не заслуживаю и которым

я не смогла бы распорядиться здраво. Мне хватит и времени, отпущенного судьбой. Не нужно гореть долго, чтобы гореть ярко.

— Вот значит как, — Илийя не казалась удивленной. Наоборот: интонация ее окрепла, стала утвердительной, сильной. — А что значит гореть ярко? Как понять, что следует делать?

— Я думаю, тебе лучше спросить у старших, — Ниар не желала развивать темы. Ей все больше казалось, что произнесенные слова окажут не самое лучшее влияние на эльфийку. Желания брать ответственность за чужие поступки Красная Колдунья не испытывала. — И так было сказано слишком многое.

— Мне интересно, — настаивала бессмертная. — Никогда раньше не приходилось говорить о бессмертии, как о даре, ниспосланном судьбой. Я им обладаю, и, честно говоря, не знаю, хочу ли обладать им и дальше.

— Ладно, — нетерпеливо буркнув, Ниар встала со скамьи. Отряхнув подранный наряд, смахнула с лица несколько непослушных прядок. — Если ты так настаиваешь, то я выскажу свое мнение. С раннего детства в моей семье было заведено говорить, что правильность поступка измеряется количеством крови, которую нужно пролить, чтобы этот поступок совершить. Чем меньше жертв требовала цель, тем вернее она была. Эта точка зрения с моей не совпадает, но это не значит, что никакого смысла в ней нет. У каждого из нас есть определенный жизненный долг, от которого не убежать, не спрятаться. Если вдруг возникает вопрос, как поступить, следует действовать в соответствии с интересами той стороны, которую представляешь. Только нужно правильно решить, какую позицию занять – то, что одним кажется правильным, для других будет ложным. Истина же обычно не имеет никакого отношения к общественным суждениям. Искусство правления заключается в том, чтобы увидеть правду, не зависимо от предвзятости взглядов.

— Вы говорите так, будто рассуждаете о государствах и империях, — Нанивиэль по примеру Ниар поднялась со скамьи. Складки ее нового платья зашуршали шепотом шелка. — Но я спросила не о том.

— Разница минимальна, — пояснила Ниар, вдумчиво выбирая фразы. — Защищать интересы страны, защищать собственные интересы – меняется лишь масштаб, но логика остается прежней. Найди равновесие и смелость, чтобы идти по выбранному маршруту. И знай, что за все придется заплатить определенную цену.

— И кто же устанавливает эту цену? — не унималась эльфийка. Обойдя Ниар сбоку, остановилась прямо перед чародейкой, преграждая ей путь. — У кого узнать, как дорого может обойтись свобода?

— Вопрос извечный, а ответ вполне очевидный, — Ниар улыбнулась, с трепетом и ужасом понимая, что наставляет бессмертную на путь скользкий и опасный. — Только тебе и решать, как много платить за право оставаться независимой от традиций, наветов и чуждого мнения. Затем и нужна храбрость, Нанивиэль. Свобода по сути своей понятие весьма эфемерное, а на практике оно оказывается похожим на прыжок в бездну. Решиться подойти к краю может каждый. Но не у каждого за спиной есть широкие и сильные крылья. Дело ведь даже не в бессмертии,

судьбе, небесном провидении. Дело в риске. Чтобы получить многое, нужно и рискнуть не меньшим.

Дело в риске. Чтобы получить многое, нужно и рискнуть не меньшим. Торин, размышляя о Мории, вновь и вновь вспоминал об отце. Не храня крепкой надежды встретить Траина вновь, молодой Король-под-Горой все же тешил себя размышлениями о битве с Азогом. Хотелось отплатить бледному орку сполна. За истязания, за убитых собратьев, за неутихающую вражду. Только в этот раз гном не был намерен ограничиться победой поверхностной. В Торине крепло и росло желание вырвать гундабадцу сердце из грудной клетки, чтобы позже преподнести его на блюде своей сестре. Своим друзьям. Своим людям.

— То есть Вы не знаете, где сейчас находится Гэндальф? — Элронд, отпив из кубка сухого, задумчиво посмотрел в сторону. Сидя за широким столом, эльф достаточно часто бросал долгие взгляды на горизонт: кроваво-красный глаз солнца окунал земли Эннората в рубиновые волны.

— Он отправился по своим делам, оставив нас еще на подступах к Лихолесью, — не желая слишком уж распространяться, Торин старался выражаться фразами общими, всеобъемлющими. — Больше вестей от него мы не получали.

— Митрандир не из тех, кто в нужный момент друзей оставляет на волю случая, — Владыка Ривенделла выразился более обеспокоенно, чем можно было бы ожидать. Внимательно следя за собеседником, Торин прищурился. — Вы совсем не обеспокоились?

— Мне казалось, что волшебник сам способен за себя постоять, — медленно произнес гном. — Он ведь вел нас на битву с драконом, которой так и не состоялось. Неужели что-то могло навредить великому Гэндальфу Серому?

— Азог отобрал у Вас ключ, — оставив философский вопрос без внимания, Элронд отставил кубок с вином в сторону. Сложив руки на груди, вытянул губы в трубочку. Торин хорошо знал это выражение лица. Так хитрые и дальнозоркие давали понять своим менее удачливым партнерам, что помощи оказывать не собираются. — Как же вовремя, не находите?

— Если Вы считаете, что этому факту я могу обрадоваться, Вы сильно ошибаетесь, — едва сдерживая в себе праведный гнев, Король-под-Горой отвернулся. Не хотелось продолжать дискуссии, но с правилами дипломатии спорить было сложно. Элронд предоставил Торину и его друзьями временное, но все же убежище. — Мои намерения были тверды и неколебимы. Треклятый орк же сумел разнести их в пух и прах…

— Я ни в коей мере не сомневаюсь в Вашей отваге и чести, Торин Дубощит, — бессмертный, будто приняв замечание гнома за оскорбление, слегка поморщился. — Напротив, я сочувствую Вам и удивляюсь неотвратимой удаче Азога Осквернителя. Но позвольте спросить – откуда он узнал про ключ?

— Считаете, он причастен к отсутствию Гэндальфа? — не улавливая хода мыслей остроухого, Торин поджал губы. Ему никогда не нравились туманные беседы. Не зная, стоит ли ожидать от эльфа разъяснений, подгорный житель тут же добавил: — Вряд ли орк сумел бы навредить колдуну.

— Честно говоря, меньше всего меня волнует Азог, — признался Элронд нехотя. — Приведя Вас в Имладрис в первый раз, Гэндальф сообщил нам некоторые вести, которые многие сочли бы за дурное предзнаменование. Каюсь, я принял их к сведению, но не отнесся к словам Митрандира серьезно. Теперь у меня есть основания полагать, что в опасениях нашего общего друга было больше смысла, чем хотелось бы.