Чертоги Казад-Дума

========== Пролог ======

В лесу было спокойно. Гуляющий меж древесных крон теплый ветерок заставлял зеленых гигантов петь гудящие утробные песни. Веселые птичьи трели, нисходящие к земле с крепких дубовых веток, оркестровой какофонией накрывали Лихолесье. На мягкой подстилке изо мха танцевали лучики света, а стайки маленьких сверчков тут и там задорно насвистывали летние серенады. Яркий день, светлый и, казалось бы, добрый, не предвещал в ближайшем будущем ничего страшного. Однако взорам древних открывалась иная правда.

— Считаешь, она сможет осилить уготованное? — заданный вопрос был риторическим. Анаэль прекрасно знала, что сестра справится с поставленной задачей. Однако сердце все равно томилось в тумане сомнений и тревоги. Не хотелось бы оценивать способности Красной Колдуньи, но эльфийка не могла ничего поделать с собственными страхами. Они росли и крепчали, точно так же, как будущее росло и крепчало в лучах рассвета. — Ниар – лучший воин из нас троих, ты ведь знаешь. В том деле, что ей предстоит, наша помощь не потребуется, — Талрис беззаботно качнул головой. Его спокойный взгляд скользил по опушке, вдаль, туда, где сейчас начиналось долгое путешествие гномов к Одинокой Горе. Анаэль нахмурилась. — Она старше, умнее, опытнее. — Знаю, братец, — бессмертная потянула на себя поводья, заставив высокого белого камаргу осторожно отступить назад. Крепкий жеребец податливо выполнил безмолвный приказ хозяйки. Эльфийка, слабо улыбнувшись, нежно погладила лошадь по шее. — Но на душе неспокойно. Словно бы что-то в воздухе мешает мне дышать ровно. Можешь считать это предчувствием беды. — Ничего не случится, сестренка, — хмыкнув, Талрис кивнул в сторону. Его гнедой шайр весело зашевелил ушами, вторя беспечности хозяина. — Ниар учили побеждать там, где победить не может никто. Она справится лучше нас с тобой вместе взятых. Уверенность брата в успехе Ниар вдохновляла и успокаивала, хотя Анаэль никогда не восхищалась старшей сестрой, как Талрис. Да, было что-то в чудаковатой Ниар не от мира сего: сильная, жесткая и смертоносная, как моргульский клинок, она с необыкновенной легкостью ставила на колени своих врагов. Однако в сердце волшебницы царил мрак, и его Анаэль отчаянно боялась. — Мы храним последний секрет, что еще не известен никому из Айнур. И секрет этот должен оставаться скрытым от глаз Майар до момента истины, ты ведь это понимаешь, — эльфийка нервно моргнула, ощущая, как к горлу подбирается крик. Практически теряя контроль над собственными чувствами, Анаэль попыталась понять, чем была вызвана тревога. Не находя причин беспокоиться о сестре, бессмертная

сжала губы в ниточку. — С ними путешествует Митрандир. Он мудр и проницателен. Думаешь, старый маг не заподозрит ничего, встретившись с Красной Колдуньей? Талрис улыбнулся, но почти тут же помрачнел. В его черных глазах, глубоких, как сама ночь, заискрились знакомые огоньки плохо скрываемой ярости. Как и отец, он был достаточно умен, чтобы осознавать существующие риски. А риски были огромными. Пусть время благоприятствовало осуществлению задуманных планов, пусть пока все шло гладко и успешно, многое могло измениться. — Послушай, Анаэль, — старший брат задумчиво опустил свой взгляд к земле. Его утонченное лицо казалось бледным в свете ярких утренних лучей. Анаэль на секунду стало не по себе. Перед мысленным взором бессмертной пронеслись картины давно минувших столетий: кровавые битвы под темными небесами Мордора. Анаэль прекрасно помнила, как сама она выглядела в день падения Темного Властелина. И хоть Саурон отцом ей не являлся, смерть его бессмертную огорчила. — Митрандир сильный волшебник, но мы ведь сильнее. Мы умнее и старше, и вряд ли кто в Средиземье сможет состязаться с нами в умении мыслить наперед. Отец даровал нам огромную силу, чтобы мы смогли вернуть его к жизни после гибели Саурона. Когда Ниар достанет нам Аркенстон, мы сможем продолжить наши приготовления к возвращению отца. И когда он восстанет из небытия, наш с тобой мир преобразится. Эльфийка не стала отвечать на последнюю реплику брата. В чем-то он был определенно прав. Каким бы подозрительным и осторожным не был Гэндальф, Ниар в любом случае могла его обыграть. В конце концов, она была старшей из Миас, сама Арда воспитала в ней хитрость. Помимо прочего, Ниар умела находить выход из самых сложных ситуаций. Будучи действительно умелым и крепким бойцом, в войне сестра приносила Саурону только долгожданные победы. Темный Властелин поступил весьма опрометчиво, отказавшись от помощи детей старшего сына Илуватара. За что и заплатил всем известную цену. Анаэль хитро ухмыльнулась. В воздухе пахло бурей, надвигающейся на Средиземье. Забавной казалась та полусонная завеса, что окутывала мир вокруг: точно оцепеневший, он наливался красками и ждал своего часа, дабы воспылать бушующим пламенем. Никто ничего не знал об угрозе, нависшей над землями Арды. Этот простой факт убаюкивал. Все шло своим чередом – так, как и было предначертано силами высшими. — Нам нужно найти того светлого орка с горы Гундабад, — Талрис открыто посмотрел сестре в лицо. — Без его помощи вряд ли обойтись. — Послушай, братец, почему бы нам просто не проникнуть в Эребор? — Анаэль коротко кивнула. Ей никогда не нравились планы Ниар, но этот казался просто бессмысленным. — Смог, возможно, сильный противник, но когда-то он являлся нашим наместником в Средиземье. Силы его происходят от нас и отца нашего. Значит, он не может нас убить. Тогда зачем идти на обман, когда можно просто потребовать необходимое у слуги? Талрис нахмурился. Видимо, мысли эльфийки вторили его собственным. Анаэль задумчиво поджала губы, вспоминая лицо Ниар. Уверенное, сухое, оно обычно ничего не выражало и оставалось пустым во время разговоров. Однако глаза старшей из Миас полыхали всякий раз, стоило беседе коснуться возвращения в Средиземье отца. Одержимая идеей воскрешения Темного Владыки, Ниар множество ночей проводила в исступленном изучении древних рукописей. Ее сосредоточенность и преданность старым устоям восхищала, но казалось Анаэль, что порой Красная Колдунья перегибала палку в своем вечном стремлении достигать поставленных целей. — Потому что нам нужен не только Аркенстон, сестра, — Талрис поднял руку и коснулся ею груди. — Душу вернуть в мир живых можно, можно и тело сотворить для души. Но чтобы совместить их в единое целое, нужны артефакты посильнее и подревнее Аркенстона. Искомое нами сокрыто под чертогами Казад-Дума, где-то в темных лабиринтах, запертое в гномьих ларцах. Ты скажешь мне, что копи Мории для нас тоже небольшая помеха и окажешься права. Но сколько дней и ночей мы проведем в поисках, прежде чем найдем желаемое? Намного легче попросить помощи у тех, кто знает, как устроены гномьи дома. — Не думаю, что Торин Дубощит будет благосклонен к нашей затее, — Анаэль фыркнула. Чудилось ей, что последующие события окажутся далеко не радужными. В Казад-Думе сейчас правили орки, детища Мелькора, старинные враги всех эльфов. Ужиться с этими агрессивными и кровожадными существами вряд ли было возможно. Хотя бы потому, что они не ведали слова «порядок». Во времена Саурона Ниар и Талрису приходилось командовать полчищами орков, но никто из Миас не опускался до близкого знакомства с ними. Не из соображений безопасности, а из соображений «Мы выше грязи». Ничего со времен Саурона не изменилось. — Или у Красной Колдуньи есть коварный план, в соответствии с которым упрямый наследник Дурина по собственной воле поможет нам? Ниар никогда не делилась задуманным с младшими братом и сестрой. До ужаса осторожная, она кропотливо огораживала свои тайны от посторонних глаз. Порой такой ее подход к жизни был вполне оправдан, но иногда Анаэль казалось, что старшая Миас страдает умопомешательством. Скривив губы в ухмылке, эльфийка не без страха подумала о секретах, что все еще яростно охраняла Ниар. Кто его знает, что скрывала от вселенной осмотрительная Заклинательница Огня? Под палантином таинств могут жить ужасы, даже для Саурона слишком темные и жестокие. Анаэль передернуло от отвращения. Нет, Ниар она любила. Но опасалась ее, как люди могут опасаться змей. — Думаю, сестрица, Красная Колдунья точно знает, что делает, — Талрис грустно покачал головой. — Нам нужно найти бледного орка прежде, чем Ниар захочет с нами поговорить. Иначе не только Торину Дубощиту придется несладко, но и нам с тобой. Дернув поводья, Талрис направил своего шайра в сторону от тропы. Строптивый конь ударил копытом по земле, но подчинился чужой воле. Весело помахивая хвостом, жеребец без особой грациозности двинулся к лесу. Анаэль, наблюдая за твердой и мощной поступью коня Талриса, думала об отце, которого стремилась вернуть к жизни Ниар. Благородные побуждения сестры вряд ли могли привнести в Средиземье дух добра. Напротив, успешный исход плана Ниар предвещал начало войны. Анаэль сладко улыбнулась. Ради войны эльфийка готова была стерпеть все странности старшей сестры. Собственно, ради войны бессмертная готова была стерпеть практически все, что угодно. Комментарий к Пролог

Обложка к прологу

: https://pp.vk.me/c622018/v622018772/5245/SRSp0YVgwGU.jpg

====== Глава 1.1: Дом медведя ======

Бильбо звонко чихнул. Вдобавок ко всем напастям теперь его мучил еще и насморк. Нет, особых неудобств он не ощущал: как и говорил Гэндальф, к шумной компании гномов можно было привыкнуть. В некотором смысле хоббит даже наслаждался ею. Постоянный смех, громкое сопение и ворчание, вечно угрюмый Торин и вечно веселые Фили и Кили – разве подобная дружеская обстановка могла кому-то не понравиться? Бильбо хмыкнул, отирая нос рукавом. Прелесть, да и только. Орки, тролли, гоблины… Неожиданное путешествие уже оправдало все ожидания, и теперь хоббит мрачно гадал, чего еще можно было опасаться в будущем.

Хотя нужно было признать, что не только мистер Бэггинс мрачно поглядывал вперед, со страхом в глазах меряя силуэт Одинокой Горы. Шедший во главе всей компании Гэндальф казался хоббиту темнее осенней тучи: сосредоточенный и хмурый, волшебник что-то шептал себе под нос, искоса поглядывая то на Торина, то на Балина. Явно чем-то недовольный, маг спешно перебирал ногами, отмеряя широкие уверенные шаги. Не пытающийся ничего объяснить, Гэндальф просто вел куда-то своих подопечных. Втайне Бильбо надеялся, что Серый Странник направляется к какому-нибудь тихому и безопасному местечку, где можно было хотя бы на пару минут расслабиться. Или выпить чаю, например. Грустно вздохнув, Бильбо в очередной раз бросил спешный взгляд на Торина. Последний лихо вышагивал за Гэндальфом, правда, прихрамывая на правую ногу. Явно измученный после неудачной битвы с Азогом, Король Эребора молча что-то обдумывал. Хоббит поджал губы, представляя себе ту боль, которую испытывал сейчас потомок Дурина. Варг бледного орка успел хорошенько потрепать Торина прежде, чем подоспела долгожданная помощь. Чудным казался мистеру Бэггинсу сам факт способности гнома идти. Но, учитывая поразительное упрямство Короля-под-Горой, ничему дивиться, пожалуй, уже не стоило. Снова громко чихнув, хоббит остановился. Всего лишь на мгновение, чтобы дать усталым ногам немного отдыха. Ночь, да и утро, собственно, для всей компании выдались не самыми счастливыми. В определенном смысле Бильбо уже начал потихонечку привыкать к жутковатым походным условиям: отсутствие второго завтрака более не вызывало удивления, как и отсутствие завтрака вообще. Утомленность пришла к мистеру Бэггинсу вместе с пониманием незавидности собственного положения. Да, конечно, он каким-то образом сумел выжить в последнем бою с орками. Сумел даже, пускай и на мгновение, почувствовать себя героем, защищая Торина. Но все это лишь воля случая – Бильбо был более чем уверен, что во второй раз везение отвернется от него. Мысли о подобном никак не вдохновляли. — Сейчас бы булочку съесть, — мечтательно протянул мимо проходящий Бомбур. Вздрогнув, хоббит растерянно посмотрел на тучного рыжего гнома, что наивно моргал глазами и добродушно напевал себе в усы какую-то песенку. Улыбчивый и беззлобный, толстячок легкой походкой семенил вперед. При этом взгляд Бомбура то и дело устремлялся куда-то вдаль. Бильбо улыбнулся краешками губ. Гадать не нужно было: все в компании смотрели только на нее – на Одинокую Гору. — Тебе лишь бы че поесть, — с легкой издевкой заметил Бофур, доставая из кармана брюк маленькое яблочко. Чистенькое и блестящее, оно источало мягкий свежий аромат. Льющийся по воздуху запах явно сладкого фрукта щекотал нос и раззадоривал желудок. Сглотнув, Бильбо проводил взглядом перекочёвывающее из рук в руки яблоко. Дошедшее до Бомбура, оно тут же практически наполовину исчезло во рту прожорливого гнома. — Благодарю, — причмокивая, толстяк отвесил небольшой поклон своему брату. Обменявшись любезностями, оба смолкли. Бильбо, наблюдая за простыми действиями гномов, с легкой завистью отметил неприхотливость компаньонов. Для счастья некоторым хватало яблока. Хоббит обрадовался бы сейчас, пожалуй, только мягкой перине и горящему камину. Представляя себе, как вытягивает ноги в удобном кресле, мистер Бэггинс задумчиво улыбнулся. Нет. Наверное, для счастья ему самому не нужны были уютный дом и забитая продовольствиями кладовка. Хватило бы простого носового платка. Банально и скучно, но факт. Хмыкнув себе под нос, мистер Бэггинс, что так часто с гордостью восхвалял собственную любовь к тихой и мирной жизни, неспешно пошел следом за новыми друзьями. Ноги после погони продолжали истошно ныть, как и спина. Голова гудела от недосыпа, а руки в плечах почему-то наливались тяжестью. Непривычное состояние физической усталости нагоняло тоску, но, вновь и вновь встречаясь взглядами с членами небольшой гномьей компании, Бильбо убеждался в маловажности собственных проблем. Глаза гномов горели верой. И чем ближе вся компания подходила к Одинокой Горе, тем яростнее и свирепее становилась она. Продолжая удивляться самому себе, Бильбо ускорил шаг и нагнал беседующих друг с другом Дори и Ори. Не вникая в суть разговора, хоббит махнул им рукой и продолжил идти рядом. Казалось мистеру Бэггинсу, что до Эребора идти предстояло целую вечность. А за этой вечностью путников ждал огромный огнедышащий дракон. И, возможно, смерть. С воодушевлением Бильбо понял две вещи, размышляя о Смоге и о предстоящем сражении. Первое: смерть в огне не казалась такой уж страшной альтернативой. Второе: смерть в принципе не могла длиться долго. Правда весьма и весьма обнадеживающая.

Правда весьма и весьма обнадеживающая. Кто-то бы посмел с этим поспорить, но Ниар не сомневалась в собственных решениях и – а это главное! – в собственных убеждениях. Смелые люди всегда казались старшей Миас наиболее уязвимыми перед лицом коварства. Смелость в каком-то смысле подразумевала под собой героизм и благородство: только сильные сердцем и духом существа могут бросать вызов темной пучине смерти. А благородство это пусть и мило, но глупо. Почитаемое смертными качество, которое не может служить добром его обладателю. Оступиться может каждый, но в обмане заподозрить может только тот, кто сам обманывает. И так как обман дело подлое, придуманный Ниар план казался очень даже неплохим. Девушка

криво улыбнулась, погладив высокого черного фриза. Сильный конь довольно фыркнул, подставляя широкую морду под маленькие ладони хозяйки. Чувствуя тепло своего жеребца, Ниар прижалась лбом к его мощной шее. Почему-то близость скакуна всегда успокаивала строптивую и яростную душу Миас. — Ну вот, Арго, скоро и наступит момент истины, — Ниар обратилась к коню так, как люди обычно обращаются к близким друзьям. По натуре своей одиночка, старшая Миас старалась не делиться сокровенными секретами с окружающими. Но верный конь не мог предать или осудить. Как обычно, Арго лишь добродушно повел ушами, вслушиваясь в мелодичный голос хозяйки. — Совсем скоро в Средиземье вернется наш отец… И, быть может, тогда нам с тобой станет жить немного легче. Хмыкнув, Ниар несколько секунд просто стояла, с восхищением наблюдая за фризом. Потом, сдунув с лица пряди длинной челки, осторожно подтянула ремни богато вышитой подпруги. Убедившись в том, что седло крепко закреплено на спине лошади, легко вспорхнула на скакуна. В отточенных движениях старшей Миас угадывались годы практики верховой езды: маленькая и ловкая, точно ребенок, она без колебаний дернула на себя поводья, перед этим заботливо оправив хакамору на морде Арго. Когда вороной скакун сделал широкий шаг вперед, Ниар беззаботно огляделась. Ей нравилось в Лихолесье. Да, возможно, кому-то тут стало бы дурно. Темные тропы со всех сторон окружали исполинские деревья, кронами уходящие далеко-далеко в синюю бездну небес. Хитросплетения корней испещряли лесную подстилку замысловатыми узорами, сквозь густые вензеля которых пробивалась зеленая жизнелюбивая трава. Где-то вдали свистели пташки, высокими голосками передразнивая друг друга. Тут и там порхали крохотные мотыльки, тонкими крылышками разрезая воздух. Все было окутано теплым одеялом жизни – сердце леса билось ритмично и звонко, как когда-то колокола на сторожевых башнях Дейла. Прикрыв глаза и сосредоточившись на звуках, можно было нутром почуять ту первобытную силу, что пряталась за мрачной личиной Лихолесья. Не было в ней ничего ужасающего, лишь жизнь в самом ярком ее проявлении. Улыбнувшись своим мыслям, Ниар открыла глаза и посмотрела на запад. Оттуда должны были прибыть долгожданные гости во главе с Серым Магом. Маленькие и чудные представители веселого народца, промышляющего торговым делом. Смелые и уверенные в своей правоте, гномы Эребора понятия не имели о важности своего путешествия. Стремящиеся просто вернуть свой дом, они давали трем Миас возможность воскресить отца. Возможность вернуть утраченное некогда величие собственного рода. — Ты ведь не собираешься причинить им вреда, чародейка? Ниар вздрогнула от неожиданности, оборачиваясь. Подле ее жеребца стояла молодая и бойкая гномка. На удивление высокая и стройная, она, на зависть многим человеческим девушкам, могла похвастать осиной талией. Точеная стать ее и удивительная красота поразили Ниар. Приоткрыв рот в изумлении, Миас широко распахнутыми глазами оглядывала собеседницу. Одетая в богатые одежды, гномка стояла в скромной позе. Лицо свое, светлое и ничем не омраченное, она повернула в сторону, куда секунду назад смотрела сама Ниар. Длинные локоны вьющихся волос ниспадали гномке на плечи и струились по спине черной рекой, а пряди, оплетенные лентами, послушно складывались в незатейливую, но элегантную косицу. Круглые ушки на мочках украшали миниатюрные звездочки сережек, сверкающие на солнце белыми алмазными лепестками. Тоненькую шейку загадочной подгорной жительницы обвивала золотая паутина цепочки. Висящий на ней небольшой медальон искрился легкостью искусно отшлифованного металла. Прищурившись, Ниар приметила на медальоне вязь грубых рун Ангертас. Как синдарин и квенья, Миас знала кхуздул. «Бойся огня, ведь он совершенен» – гласила надпись. — Простите, а мы знакомы? — Ниар посмотрела вниз, обращаясь к гномке. Последняя подняла голову, слегка улыбаясь. Алые губы низенькой женщины почему-то подрагивали. Миас моргнула, вновь и вновь оглядывая незнакомку. Было что-то странное в ней. И даже не сказочная красота (что для гномов уже своеобразное чудо). В глазах неизвестно откуда взявшейся собеседницы Ниар видела глубокий, сокрытый синевой свет. Словно бы маленькие солнечные зайчики плясали в том глубоком море, что ширилось в мудрых и знающих глазах гномки. Миас поморщилась. Столько веков она жила среди существ Средиземья и все равно продолжала им удивляться. Нет-нет да и могли повстречаться на пути поистине странные создания. Как эта гномка, например. — Нет, дитя, мы не знакомы, — точно перышко легкая, подгорная жительница обошла Арго стороной и встала прямо рядом с конем, осторожно хватая поводья. Ниар, заметив последнее, не стала ничего говорить. Страха старшая из Миас давным-давно ни перед кем не испытывала. Что может напугать законную наследницу ангбандского трона? Ничего. И уж тем более не гномка. — Но, думаю, нам с тобой нужно познакомиться, так как путь тебе предстоит нелегкий. А в нелегком пути всегда нужен советчик. Взгляд гномки на секунду стал холодным, точно лед. Синие глаза взирали на Миас из-под тонких бровей, горя жалящими сполохами тайн. Ниар скривила губы в усмешке. Кем бы ни была эта гномка, говорить она умела. Но магии за ней не чувствовалось, как и не чувствовалось ничего подозрительного. Не могла незнакомка знать ничего об Эреборе, Аркенстоне и Мории. Не могла она ведать тайны, которыми владела только Ниар. Даже черному гиганту Ородруину, дышащему огнем и пеплом, ничего не было известно о секретах Сильмарилл. — Прощения дважды просить не привыкла, но все же – простите. Мне не нужны советчики, и путешествия я не планирую, — Ниар выдернула поводья из рук гномки и прищелкнула языком, давая понять Арго, что пора в путь. Вороной фриз без особого участия двинулся вперед, мощными ногами перешагивая через поваленные ветви деревьев. Гномка отступила в сторону, ахнув. Немного испуганная, она тут же возобладала над собственными эмоциями и вновь мягко улыбнулась. Ниар, искоса наблюдая за незнакомкой, позволила Арго ускорить шаг. Вскоре красавица-гномка исчезла из поля зрения, и вновь разумом Ниар овладело тихое и смиренное чувство покоя. Через пару минут вороной конь вывел Миас к широкой просеке, сплошь усеянной маленькими красными цветами. Благоухающая поляна, судя по всему, была глуха к песни Осени, что семимильными шагами пересекала Средиземье. Улыбнувшись покою, что царил на просеке, Ниар слезла с седла и отпустила Арго, позволяя фризу немного порезвиться среди высокой травы. Конь, неуверенно отойдя от хозяйки, несколько мгновений оглядывался вокруг, шевеля ушами и вдыхая в себя пряный запах леса. Потом, громко фыркнув, легкой рысцой побежал вдаль. Его мягкий и сильный ход завораживал. Ниар, продолжая улыбаться, села на небольшой валун и принялась наблюдать за веселыми играми своего жеребца. Вскоре мысли Миас улетели далеко прочь от Средиземья и тех проблем, что еще только предстояло решить. О повстречавшейся гномке Ниар забыла, хотя где-то в груди у девушки копошились тени смятения, вызванные неожиданной беседой с незнакомкой. Не отдавая себе сознательного отчета в действиях, Ниар продолжала упорно игнорировать ничем не объяснимую тревогу, снедавшую сердце. И хоть отец учил старшую Миас быть осторожной и внимательной, Красная Колдунья позволила себе забыться в чарующей мягкости Лихолесья. До возвращения в дом Беорна времени оставалось мало, а поэтому Ниар без каких-либо колебаний решила провести оставшиеся полчаса свободы за простым любованием природой. Как существо древнее, Миас любила тишину и уединение. Как дитя войны, более прочих вещей она ценила мир. А так как сердцу Ниар редко удавалось биться в медленном ритме безмятежности, девушка пользовалась любым подходящим моментом, чтобы побыть наедине с самой собой. Грустно хмыкнув, Миас спустилась к земле и легла на траву, подставляя свое лицо щедрым на тепло солнечным лучам. Яркий белый диск на небосклоне в тихом величии смотрел на детей Арды. Ниар, моргнув, помрачнела. Небо было на редкость чистым и ровным. Лазурная гладь бархатным полотном стелилась по бесконечным просторам вселенной. Где-то там, вдали, зрели бури, ветра и ненастья. Дожидаясь своего часа, они оставались неприметными для взоров смертных. Ниар хохотнула. Зачастую девственная чистота так обманчива…

Зачастую девственная чистота так обманчива… Тишина, стелящаяся по низинам и взгоркам, успокаивала сердце, но не давала повода расслабляться. Торин взирал на зеленеющую даль Лихолесья с легким, едва заметным страхом в глазах. По натуре своей порывистый и не идущий на уступки, гном прекрасно знал о тех опасностях, что поджидали его и компанию в темных дебрях старого леса. И опаску смелому сердцу внушали далеко не злые и коварные существа, что могли обитать среди могучих деревьев. Торин боялся существ добрых и мудрых, тех, что обычно проявляли милосердие и сострадание к бедам окружающих. Слова, произнесенные умными и великими, находили свое пристанище в памяти гнома. Но слова эти не имели силы над желанием вернуть свой дом и порождали лишь неуверенность. Так легко быть смелым, когда цели малы и победа почти одержана. Сложно идти вперед тогда, когда в тебя почти никто не верит.

Взгляд Торина коснулся одинокой вершины на горизонте, что стремилась своими пиками дотянуться до самих небес. Призрачный силуэт Эребора в эфемерной жаре наступающего дня колыхался в воздухе, точно мираж. На удивление теплая погода охватила восточный край, и дождь, что застал путников в горах, теперь только сном чудился Королю-под-Горой. Тело, да и усталый разум, требовали покоя и свежести, но ветерок лишь изредка касался кожи своими приятными прохладными пальцами. Льющиеся с небес яркие лучики щекотали нос, а стрекот цикад в траве заставлял думать о летних прогулках и пирушках, что люди так любили устраивать в хорошую погоду.

Никакой дурак бы не отказался сейчас от отдыха, холодной кружки пива и приятной беседы. Оглянувшись, Торин застыл на месте, оглядывая лица своих верных соратников и компаньонов. Усталые, изнуренные долгим походом и опасностями, все они, наверное, мечтали о короткой передышке. Но впереди высился Эребор, за широкими вратами которого спал огромный дракон. Нахмурившись, гном опустил взгляд к траве, которая сегодня почему-то казалась зеленее обычного.

Четко и ясно Торин видел образ Смога, лежащего среди золотых барханов. Мог легко представить себе раздувающиеся ноздри дракона, почивающего под высокими чертогами цитадели. Почти физически мог ощутить ту силу и мощь, что скрывалась под толстой кожей огромного ящера. Воспоминания о прошлом были достаточно ярки, чтобы гном, прикрыв веки, мог почуять запах огня, который окутывал Эребор с приходом в него Смога. Кошмарные сцены разрушений и смерти. И далекие стоны рушащихся подпорок в коридорах, перекрываемые голосами тех, кто не успел спастись от вездесущего огненного тумана.

Скорее всего, в Эреборе его самого и друзей, что шагали рядом, ждала погибель. Торин безумно боялся наступающего будущего, но слепо боролся с собственным страхом. Не совсем понимая, оправдан риск или нет, гном просто пытался довериться своему сердцу. А оно неугомонно требовало вернуть потерянное. Будь он один, Торин бы не колебался. Но отвечать приходилось не только за себя.

Проводив взглядом племянников, Торин обернулся и пошел вперед. Нестерпимо болело всё без исключения. Хотелось пить, есть и спать. Радовала только тропинка, что вилась вперед упрямой и тугой лентой. Светлая, окаймленная по бокам пушистой травой, желтым лучиком бежала она куда-то. Шедший впереди всей компании Гэндальф спешно направлялся вниз по тропе. Вздохнув, Торин без особой радости нагнал вначале Бофура с Бомбуром, а через пару мгновений поравнялся с хоббитом. Мистер Бэггинс держался на удивление хорошо, хотя ему, как представителю спокойного Шира, все путешествие, наверное, казалось сплошной мукой. Стремление хоббита к комфорту и уюту никогда не раздражало Торина. Скорее уж умиляло и ставило в тупик, заставляя раз за разом то ли злиться, то ли удивляться. Королю-под-Горой было откровенно жаль Бильбо. Уж кому-кому, так это маленькому хоббиту нужен был отдых. И, однако, мистер Бэггинс не просил о привале и не ныл. Что странно.

Еще пару мгновений Торину понадобилось, чтобы нагнать Гэндальфа. Оказавшись за спиной у мага, гном вновь окинул взглядом длинную аккуратную тропинку, с некоторой озадаченностью заприметив вдали постепенно увеличивающийся силуэт человека, верхом едущего на лошади. Не став спрашивать у Серого Странника ничего относительно конечного пункта путешествия, Торин не без опаски начал наблюдать за приближением к компании незнакомца.

В первую очередь гном обратил свое внимание на лошадь. Конь был вороной масти, статный и явно породистый. Его лоснящаяся на солнце черная шкура казалась шелковистой. Высокий крепкий скакун с широкой грудью и сильными ногами явно ходил в любимчиках у хозяина. Длинная вьющаяся грива была кропотливо и тщательно расчесана, а некоторые пряди ее были сплетены в тонкие косы, на кончиках которых весело гремели серебряные бубенцы. Широкие копыта скрывал под собой густой черный пух. Тонкие голени закрывали ногавки, плотно окольцовывающие серебряными лентами ноги жеребца. Под скромным, но добротным седлом, Торин увидел дорогой вальтрап. Интересным показалось гному украшение упряжи. Тонкие орнаменты, шитые серебряной нитью, перечерчивали черную амуницию коня. Поджав губы, гном переключил свое внимание на седока, почему-то ожидая увидеть в лице хозяина коня какого-нибудь зажиточного купца из Эсгарота. По разумению Торина, только очень богатый человек мог позволить себе содержание столь красивого создания в столь шикарных условиях.