Чёртова одежда
Шрифт:
На её лбу выступили крошечные капельки пота - не больше икринок рыбы Betta.
– На нас все смотрят! Мы же - красавицы! А твоё платье - приманка для маньяков!
– я растирала место щипка.
– Не щипайся, если снова увидишь Его.
Пусть хоть сто ЕГО.
Мне на подиуме и на фотосессии синяки не нужны, я не ёлка с украшениями.
И кто этот - ОН? Маньяк?
– Извини! Я нечаянно ущипнула, не сдержалась!
– радистка Кэт быстро-быстро хлопала ресницами.
– Он хуже маньяка.
–
– я поняла, что не до конца изучила радистку Кэт.
Она - не гербарий, а я не хирург, чтобы изучать подружку.
Может быть, она - сумасшедшая?
В своём воображении рисует маньяков?
Мы подъехали к следующей станции, и опять - когда двери закрылись - радистка Кэт вскрикнула раненой птицей.
Но не ущипнула меня, сдержала порыв, хотя от ужаса щеки Кэт покрылись инеем.
– Он! Опять! Смотрит на меня! Взгляд у него!
– Кэт пальцем указывала в толпу людей-селедок.
Один мужчина выделялся (хотя в Москве трудно выделиться, хоть золотую корону на голову натяни - увидишь еще сто человек в золотых коронах).
Он смотрел на радистку Кэт. Глаза его - пламенно красные, цвета горькой калины.
Чем ягода красивей, тем менее вкусная.
Калина - чемпион среди Подмосковных ягод по красоте, а по вкусу - БРРРРР!
Я в третьем классе попробовала калину, даже смешала с сахаром.
Хрен с сахаром смешать - слаще получится, чем калина горькая.
– Вижу! Кто он?
– я спросила, а потом поняла - нелепость.
Маньяк остался на прошлой остановке.
Даже, если его наверху ждал мотоцикл или гоночная машина "Феррари", то не успел бы - сначала нужно выйти из метро: эскалатор, плюс толпа.
Затем перелететь все пробки, снова спуститься в толпе в метро, дойти до нашего вагона и... ради чего? чтобы посмотреть на радистку Кэт?
И глаза у маньяка не красные, не калиновые.
Свет лампы отразился в глазах дяденьки.
От страха я придумала, пугаю себя и радистку Кэт.
Но её уже дальше не испугаешь, Кэт находится на грани обморока.
– Не бойся, не выдумывай соловьёв-разбойников.
ТВОЙ маньяк - не летучий Голландец.
Он не успел бы с той станции добежать до этой.
– Человек не успел бы, но он - не человек!
– Кэт произнесла через силу, не хотела казаться сумасшедшей, но...
Девочка, которая верит в нечеловеков - сказочница!
– Не человек, и - ладно!
– я успокаивала своё расшалившееся барабанное сердце. Моим учащённым сердцебиением сейчас только врачей сердечников пугать.
– Нам нет дела до маньяков, привидений - ни пользы от них, ни вреда!
Лицо радистки Кэт в ответ озарила робкая вчерашняя улыбка.
К следующему туру
Человечество не стремится к Идеалам, а запутывает, из простого делает сложное, из ясного - тёмное.
Вчера не прошла Испанка, значит - сегодня буду долбить, пока не надолбится.
Перед выходом из дома задумалась: позвонить радистке Кэт, или встретимся на Воробьевых горах, если Кэт не передумает болеть за меня.
Вдвоём - веселее ехать, но и мешает изрядно - отвлекает от партии.
В последний момент решила, что не позвоню, потому что события не подгоняют.
До Воробьевых Гор я доехала без приключений: ни маньяков с горящим взором, ни чертей, ни городских сумасшедших не встретила.
Они замаскировались до вечера, когда усталые девушки не смотрят по сторонам.
Дорога от станции метро поднималась в гору, крученная, напоминала Кавказскую магистраль.
Три года назад мы путешествовали по Кавказскому побережью.
Поездку родители называли - туром, а я - адским путешествием.
Автобус несколько раз чуть не сорвался в пропасть - миллиметр.
Колесо зависало над бездной, а вокруг - Солнышко, облака, синее небо - настоящий кошмар.
Ад мне казался не чёрной пещерой с котлами с кипящей смолой и грешниками в огне, а - Черноморским побережьем Кавказа, и среди радости - убийства, ловушки, как ловушки в шахматах.
Страшнее - не когда в плохом - плохое, а, когда в радостном - ужасное.
Зомби в кино - страшно, но зловещий клоун маньяк - еще кошмарнее.
Я сегодня не считала приметы - добрые и плохие, а по дороге вспоминала заковыристый вариант испанской партии - защита Брентано.
Е4 е5, конь f3 конь f6, слон b5 пешка g5.
Черными играет моя давняя знакомая Светка Озерцова - девочка с золотыми пружинками вместо волос на голове.
Мы подружились семь лет назад в Костроме - столице комаров.
После первого тура я и папа отправились на речку и встретили маму и дочку с нашего шахматного турнира имени реки Волга.
Мама Озерцовой вызвала у меня детское восхищение (я и сейчас вспоминаю спокойствие молодой женщины, мечтаю купить стальные нервы, как у неё).
Мама загорала на песочке, лицо прикрыла ковбойской шляпой.
Дочка - Светка - в это время с упоением лупила палкой по реке, выбивала из Волги водяную пыль.
И стучание палкой, и спокойствие мамы привели меня в бриллиантовый восторг.
Я узнала, как выглядят Свобода и Счастье.
Мои родители полагали бесцельное времяпровождение детей - напрасной тратой жизненного потенциала.
"Жизненный потенциал" они придумали и важно напоминали нам каждый раз, когда я и Анжелика не кушали кашу.