Чертова пляска
Шрифт:
Я хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. Брюнетка замерла, уставившись на меня, и вдруг заплакала. Обмякла. Не ожидавшая этого Земляна позволила ей стечь на пол.
— Что тут за комедия? Зрительская масса требует объяснений.
— Пустите! — прогудел мужик в халате. — Объясню всё.
— Захар, слезай. Не имей привычки на мужиках сидеть, некрасиво это, неэстетично.
Захар, что-то буркнув, поднялся. Следом встал мужик. Поправил халат — я успел заметить, что под халатом у него вполне обычная
— Эта сволочь, — мужик показал пальцем на вторую комнату, — Николая Семёныча Трубецкого извела.
— Кто такой?
— Хирург. Светило! Величайший человек, да на него все молились в больнице. Кроме одного… бездаря завистливого. Вот он и пришёл к этому. Тот и наложил какое-то проклятие, что за неделю человек в могилу сошёл. Понимаете?
— Понимаю. А вы в этой истории кто?
— Я — коллега Николая Семёныча и друг. А Дарья Дмитриевна — вдова его.
Мы все с сочувствием посмотрели на рыдающую на полу брюнетку.
— Самосуд, значит, устроили?
— А какой ещё суд? Ну какой?!
— Охотничий!
— Ах, да не смешите вы меня! Что тем охотникам эта гнида? Он же не тварь, костей в нём золотых нет. Отмахиваются только.
Я выразительно посмотрел на Земляну — вот, мол, о чём только что говорили, помнишь? Земляна насупилась и отвернулась.
Дарья Дмитриевна подняла голову и уставилась на меня заплаканными глазами.
— И что, вы теперь убьёте его сами? — спросила она хриплым от слёз голосом.
Хороший был вопрос. Убивать людей, которые на тебя не кидаются, я не фанат. Отпускать его? Тоже хреновый выход. Деятельность он свою продолжит. Запугать его сильнее, чем Троекуров, я не смогу. Нет, смогу, конечно, но это потребует столько сил и времени, что предприятие нерентабельно. К тому же он в итоге сдохнет от ужаса.
— Владимир? — окликнула меня Земляна.
— Уходим, — принял я решение.
— А с этими — что?
— Этих оставляем.
— Как так?
— Ну, так. Они свои дела делают — пусть делают. Нам не мешают. Что тут дальше будет происходить — нас не касается. Сворачиваемся, пошли. Больше тут ловить нечего.
Вообще, конечно, в эти удивительные времена сдать человека под обычный суд за колдовство было можно. Но вот беда: я не знал, насколько Троекуров плотно сросся с мирской властью и каковы его возможности по отмазыванию своих. Если, конечно, он считает эту шушеру «своими».
Скорее всего, находясь под следствием, этот голый повешенный чудик просто разделит судьбу Вольфганга. А именно — его зарежет таинственно появившийся в камере Троекуров. Это если его вообще в камеру посадят на период следствия. А если оставят на воле — ну, тогда всё ещё проще.
Так что лучший вариант, пожалуй, действительно убрать его самостоятельно, не тратя деньги налогоплательщиков на бессмысленное судопроизводство. Плюс, эти несчастные
Есть ещё, конечно, тот выродок, что сделал заказ… Но если сейчас начать крошить всех, кто хоть как-то этого заслуживает, я сам в тюрьме окажусь, как серийный убийца-психопат. У этих двух хоть мотив реальный есть. Им и карты в руки.
К тому же «проклиналку» я у этого деятеля отобрал. Так что даже если его не прикончат и всё закончится слезами (что вполне вероятно, поскольку женщина уже начала плакать, а слёзы злость вымывают на раз), он всё равно останется кастрированным. И Троекуров получит очередной сигнал, что охотник Владимир насрал ему в кашу. Это должно его лишний раз выбесить. Пускай. Взбешённый противник — противник, который хреново себя контролирует.
— Ну и что будем делать дальше? — спросила Земляна, вышедшая из дома в сложных чувствах.
— Дальше? — переспросил я и посмотрел в закатное небо. — Хм… Дальше будем собирать десяток. Маячит битва с чёртом.
— Когда? — быстро спросила Земляна.
— Если агентурные сводки не подведут, то послезавтра ночью. Даже место известно, где эта тварь вылезет. — Тут Захар поёжился, вспомнив про невесёлый овраг. — Так что завтра с утра предлагаю начать готовиться. А именно — наставим там по периметру ловушек. Ты и я, согласна?
— А я? — влез Захар.
— А ты народ собирать будешь. Точно Егор нужен, без него вообще никуда. Прохор…
— Устал Прохор, — вздохнула Земляна.
— Да вижу, что устал. Но всё ещё крепок, как скала. В буквальном смысле. Этот его Знак, с которым он в каменную статую превращается — атас. Мне очень понравилось. Надо будет выцыганить обязательно.
— Предложи ему. — Земляна посмотрела на Захара. — Согласится сразу — хорошо, берём. Начнёт мяться — не надо. Соври, что в другой день идём.
— А зачем врать? — не понял Захар.
— Затем, что охотник если всё ещё охотник, он на тварь сразу готов идти. А если сомневается… — Земляна тяжело вздохнула. — Значит, он уже не охотник. Сила в нём… усыхает.
Уточнять, что это значит — «усыхает» — я не стал. Интуитивно понятно было, а точных данных мне всё равно никто не даст. Приборов нет соответствующих.
Дома я положил в сейф новую игрушку — проклинающие «часы». Полюбовался коллекцией.
— Голова, — сказала Земляна, стоя у меня за плечом. — У тебя в шкафу чья-то голова.
— Да она мёртвая, — отмахнулся я и закрыл дверцу. — Ну а куда её девать, скажи? Это раз. А потом — может, кому понадобится. Придёт забирать — тут-то я его мечом и отоварю.