Чертова погремушка
Шрифт:
— Что-то мне нехорошо, — тяжело вздохнула Марина, резко побледнела и тяжело осела на стуле.
Все вокруг загалдели, забегали — кто за водой, кто в поисках нашатыря, кто открыть окно. Когда она очнулась, я отогнала любопытных и присела перед Мариной на корточках.
— Слушай меня внимательно, — сказала я жестко. — Можешь, конечно, мне не верить, но лучше поверь. У тебя рак груди. Еще не поздно, метастазов нет. Если срочно сделать операцию, выживешь. Да, грудь отрежут, это неприятно, но теперь ведь не надо носить в лифчике мешок с гречкой, сделают пластику, даже на
Марина смотрела на меня с ужасом.
— Ты шутишь? — пробормотала она, и по ее щекам потекли слезы. — Откуда ты знаешь?
— Знаю, — отрезала я. — Звони прямо сейчас в диагностический центр, я слышала, там неплохой маммолог. Даже если сегодня и не примут, то маммографию можно сделать в любое время. А там уже видно будет.
Марина схватилась за телефонную трубку, договорилась о приеме и вызвала такси. Когда она вышла, коллеги уставились на меня, как кобры на кролика. Как ни старалась я говорить тихо, комната была слишком маленькой. Наше начальство решило сэкономить на рабочих местах, и мы, десяток менеджеров, сидели в одном помещении, за столами, отделенными друг от друга символическими перегородками.
— Глупые шутки, Лена, — отчеканила Алла. — Как так можно? Ты что, врач? Или, может, экстрасенс?
— Человек, понимаешь, рентген, — тявкнула ее вечная подпевала Софочка.
— Ты, Ленка, совсем рехнулась, — прищурившись, вступил Шурик. Когда-то он неудачно пытался за мной ухаживать и с тех пор, похоже, затаил злобу. — Была б ты мужиком, могла бы и схлопотать за такие дела.
— Поживем — увидим, — пожала плечами я и вставила в уши наушники плеера.
В конце рабочего дня в комнату зашла наша непосредственная начальница Тамара.
— Девочки и мальчики, — вздохнув тяжело, сказала она. — Сейчас мне звонила Марина. На работу она не выйдет еще очень долго. Если вообще выйдет. Еще, конечно, точно ничего неизвестно, но на днях ее кладут в Песочный, в онкологию. На обследование и, возможно, на операцию. Алла, ты будешь временно исполнять ее обязанности, если не возражаешь.
Когда Тамара вышла, все снова уставились на меня.
— Как ты узнала? — подошла к моему столу Алла.
— Да подожди ты, — влез Шурик. — Сказано ведь, ничего еще неизвестно, на обследование кладут.
— Заткнись, — оборвала его Алла. Она вообще была дамой суровой и резкой. — Лен, объясни, пожалуйста. Маринке стало плохо, ты ей сказала, что у нее рак груди, и заставила пойти к маммологу. И тот ее направил на обследование в онкологию. Как ты узнала?
— Ну, иногда я что-то вижу, — промямлила я. После лечения Марины я чувствовала себя просто выпотрошенной. Почему-то хотелось плакать. — В общем, я не могу объяснить, как это получается.
— Нет, ты скажи, — не отставала Алла, — ты видишь, что у человека внутри?
— Ну… примерно.
— А ты можешь меня… посмотреть?
Мне очень не хотелось, но я все же начала рассматривать ее. Обнаружила песок в почках и неопасную, но очень неприятную женскую болячку. Убрать все это труда не составило, Алла была дамой могучей и нетипично здоровой, ярко-оранжевые волны так
— Слушай, вроде, и правда прошло. Слушай, а почему ты Маринку лечить не стала, а к врачу отправила?
— Слишком большая опухоль. Я только метастазы смогла убрать.
— С ума сойти, Ленка! — восхищенно закатила глаза Алла. — Просто не знаю, что и сказать.
Тетки наши тут же выстроились в очередь, но я застонала:
— Девчонки, я больше не могу. Вы не представляете, насколько это тяжело. Давайте завтра, послезавтра. Всех потихоньку посмотрю.
Домой я уехала на такси. Нет, физических сил у меня было хоть отбавляй. Я знала, что горы могу свернуть. Или, как минимум, вагон разгрузить. Но вот желание шевелиться полностью отсутствовало. Хотелось свернуться клубочком и забиться в самый дальний темный угол. И все же, все же… Было в этом что-то чертовски приятное. Из скромного менеджера Лены, типичной представительницы офисного планктона, я внезапно превратилась в суперзвезду, пусть даже местного масштаба. Внезапно выяснилось, что я тщеславна.
На следующий день Алла пришла в офис сияющая, с грешным взглядом женщины, проведшей сумасшедшую ночь. Подлетев ко мне, она обняла меня за шею и зашептала на ухо:
— Ленка, ты чудо! Ты не представляешь, как я с этой дрянью намучилась. Никакие лекарства не помогали. Вовчик тоже извелся, я уж боялась, что он себе бабу заведет. В общем, тебе от него привет и жаркая благодарность. И вот еще, — она метнулась к своему столу и вытащила из сумки-баула здоровенный торт. — Прикинь, в лабаз круглосуточный за ним ночью гонял.
— Ты себя нормально чувствуешь? — насторожилась я: что-то мне в ней не понравилось. В отличие от Маринки, громогласную, резкую, даже грубоватую Алку я любила, хотя близкой дружбы у нас с ней как-то не сложилось.
— Прекрасно! Только желудок немного ноет. Ну так мы проспали, позавтракать не успели.
Я посмотрела на нее пристальнее. Все действительно было прекрасно, только вот желудок на общем ослепительно-оранжевом фоне выглядел бледновато. А ведь вчера еще был такой же яркий, как и все остальное. Может, правда, от голода?
— Поешь обязательно. Давай прямо сейчас чаю с тортом. Я его все равно одна не съем, лучше прямо здесь распатроним на всех.
Народ радостно потянулся за неожиданным угощением.
— Лен, а ты обещала нас всех полечить, — напомнил кто-то.
— Давайте так сделаем, — сказала я, подумав. — Больше двух человек в день все равно не смогу посмотреть и вылечить, если надо. Так что организуйте как-нибудь очередь, список составьте. Не знаю, жребий бросьте, что ли.
Организационные мероприятия взяла на себя Алла. Первыми в очереди оказались Софочка и Шурик. С маленькой вертлявой и писклявой Софой пришлось повозиться. Я уже успела понять, что человечество — это скопище всяких болезней и неполадок, но у этой двадцатилетней девчонки, похоже, не было в организме ни одного абсолютно здорового места.