Чертова свадьба! или Месть по-ведьмински
Шрифт:
Но холодных губ не согреешь…
В сером льде моих глаз отразится заря,
Знамя славы взойдет над столицей.
Очарован другой, ты забудешь меня,
А душа моя станет птицей.
Баллада была древней, поэтому любили и знали её многие – однако подпевать Зое никто не решился, очарованные
– Мирослава?
– Ох, Марат, ты, что ли? – встрепенулась замечтавшаяся селянка. – Напугал… Красивая баллада, правда? Я её уже раз сотый слышу, но все равно не могу от слёз удержаться. Леська бы вообще разрыдалась…
– А разве она не с тобой?
– Если б была со мной, мы бы её уже слышали… Ой, и правда, а где она? Она ж так хотела послушать… Неужели мачеха в самом деле дома заперла? Ты не знаешь?
– Знал бы, не спрашивал, – коротко ответил мрачный лесник.
– Что ж, юные леди, – подал голос Герасим, – на сегодня, пожалуй, все. Зоя, бегом в комнату. И в окно больше не прыгать, пятки попереломаешь!
– Ну де-е-ед! – тут же заныла Зоя, оглядываясь на хихикающих девушек. Тех пока по домам никто не звал.
– Никаких ну-дед! Марш наверх!
Понуро девчушка побрела к лестнице. Но стоило Герасиму повернуться лицом к Марату, Зоя подобрала юбку и шмыгнула за дверь кухни. Вслед ей несся заливистый смех селянок. Седой менестрель, почуяв неладное, обернулся, но ничего подозрительного не увидел и вздохнул.
– И в кого она такая непоседа? – риторически вопросил он. – Ни дня без приключений. А ты как поживаешь? Отец не тревожит?
– В яблочко, – усмехнулся Марат Герасимовой прозорливости. – Только вчера почтил меня своим присутствием. Задание дал.
– И какое же?
– Разыскать тебя.
Герасим понимающе усмехнулся и развел руками, словно говоря «ну, вот он я, чего хотел?».
– Ему зачем-то понадобилась твоя помощь на Русалочьем пруду.
– А что это за пруд?
– Ты разве не знаешь? – удивился Марат. Седой менестрель пожал плечами:
– Откуда мне знать? Я здесь впервые.
Оборотень мысленно постучал себе по голове. Сам ведь только вчера эту историю узнал, и ещё изумляется, отчего заезжие менестрели о ней не наслышаны!
– Так что с этим прудом?
– Отец попросил показать его тебе сегодня…
– Где ж ты тогда был-то?
– Дела были! – огрызнулся волк. – В лесу, знаешь ли, всегда работа найдется, вот и не смог выбраться. – Марат оглянулся и, на порядок снизив громкость, продолжил: – В общем, отец попросил показать тебе этот пруд, потом напомнить про старые долги, а остальное тебе должна объяснить какая-то Старица. Отец сказал, что это одна из водяниц…
– Да, я знаю, кто это, - успокоил его старик, задумчиво пожевал губами. – И когда?
–
– Когда это нужно сделать?
– Отец сказал, сегодня, этой же ночью. Не позже полуночи.
Где-то минут пять Герасим что-то высчитывал в уме, обдумывал, не спеша радовать Марата приглашением прогуляться к упомянутому пруду. Видимо, что-то его всё-таки насторожило. То ли «Старица», то ли «ночью», то ли «должок» покоя не дает… Оборотень начал уже беспокоиться, что ему откажут, однако минуту спустя старик тяжело вздохнул.
– Что ж, раз уж просит твой отец… Пойдем, посмотрим на эту вашу местную легенду.
За околицей, которую Марат с Герасимом миновали молча, расстилалась ночь, щедро осыпанная серебром луны. Лес близко подступал к деревушке, так что под сень деревьев спутники зашли довольно скоро, и степенное молчание живо разбавлялось загадочным шелестом листвы. Однако Герасим беспардонно вмешался в эту тихую природную песнь.
– Ну и как тебе самостоятельная жизнь? – спокойно спросил он, силясь разглядеть у себя под ногами кочки. Это, конечно, мало помогало: старый менестрель то и дело спотыкался в ночной тьме.
– Весьма интересная штука, – тихо усмехнулся Марат. – А что, были сомнения?
– Разумеется, нет. Уже давно было ясно, что жизнь в Светлом крае тебе не по вкусу.
– Тогда зачем спрашивал?
– Хотел убедиться… – скомкано бросил Герасим. – И что, никаких приключений там, опасностей и геройства?
– Я к этому и не стремился, – пожал плечами оборотень. – Меня вполне устраивает положение лесника в этой тихой деревушке, и домой, если ты это хотел предложить, я не собираюсь.
Старик кивнул. Конечно, не собирается. С таким трудом отвоеванная свобода дорогого стоит. Взять хотя бы то, что Марат, всем обеспеченный и не обремененный какими-либо обязанностями, засел в глухой провинции, лишь бы избавиться от родительской опеки.
– Кстати, а что это за настойчивая девушка была там, в трактире? Весьма миловидная и приятная?.. Ты ещё с ней разговаривал…
– Это Мирослава, дочь трактирщика, – пояснил Марат. И тут же добавил, во избежание недоразумений: – Она помолвлена с сыном местного пекаря.
– Ты с ней был не очень-то вежлив. Когда я видел тебя в последний раз, ты производил впечатление воспитанного и улыбчивого молодого человека.
– В последний раз ты видел меня, когда мне было десять лет, – с кривой улыбкой напомнил лесник. – Тогда я был совершенно другим.
– Зато намного приятнее, чем сейчас, – покачал головой старый волшебник. – Что же ты с собой делаешь…
– Давай не будем начинать этот разговор? – довольно-таки резко сказал Марат, но Герасим ничуть не обиделся. Он сам понимал, что затронул непозволительную тему, и ничего лучше такой вот колючей реакции не дождется. Но всё-таки, того самого светлого, доброго мальчика ему не хватало. Интересно, что же его так изменило? Вряд ли какие-то потрясения, разве что он сам постепенно отчуждался от людей и сознательно отсекал от себя этот свет. Жаль, очень жаль.