Чертово городище
Шрифт:
Мелодично залился звонок. Она подошла к двери, небрежно завязав халатик.
На пороге стояла совершенно незнакомая девушка – в светлых летних брючках и белой блузочке, не отягощенной табличкой с именем. У Марины отчего-то сразу возникло впечатление, что перед ней спортсменка, профессиональная: что-то в ней такое было, характерно крепенькая (однако без мужской неуклюжей мускулистости), смазливенькая, очень загорелая, светлые густые волосы до плеч чересчур белые для естественного цвета, а серые глаза чересчур уверенные
Подняв брови, Марина сделала вопросительную гримаску, улыбаясь вполне доброжелательно: гостья была как раз в ее вкусе, поспорить можно, если ее вдумчиво раздеть, она в с я загорелая, без дурацких белых полосочек там и сям...
– Здравствуйте, – сказала незнакомка непринужденно. – Мне нужно с вами поговорить, это по поводу вашего мужа...
– Тьфу ты, – сказала Марина, отступая в прихожую. – Заходите. С ним, понятно, ничего не случилось – у вас лицо ничуть не встревоженное... Но он ничего не натворил, надеюсь? И не говорите мне, что вы – его вторая жена, с которой он связался, ничего нам с вами не сказав друг о друге...
– Ну что вы, – с легкой усмешкой ответила незнакомка, – до таких ужасов не дошло пока что...
Вместо того чтобы прикрыть дверь за собой, она, наоборот, ее пошире распахнула – и вслед за ней энергично вошел невысокий, широкоплечий тип в светло-синем костюме, лысоватый и на вид очень даже добродушный и простецкий. Однако его-то Марина заочно прекрасно знала: будем знакомы, это и есть господин Сатаров, правая рука губернатора, в точности, как на снимках, сделанных совсем недавно, так что любой стажер опознает...
Следовало чуточку возмутиться, и она, как подобает избалованной бабенке, состроила уже откровенно сердитую рожицу, протянула неприязненно:
– Простите?
Они не обратили ни малейшего внимания на подлинно великосветские интонации, какими аристократия моментально ставит барьер меж собой и всеми, кто гораздо ниже. Сатаров прошел мимо нее, как мимо пустого места, уселся в кресло, преспокойно налил себе в чистый стакан минеральной воды из початой запотевшей бутылки.
– Позвольте... – воскликнула Марина тоном выше.
Незнакомка с разворота залепила ей оглушительную пощечину – у Марины искры в глазах засверкали – и тихонечко рявкнула:
– Сядь, поблядушка, не отсвечивай!
Мастерски играя совершеннейшее ошеломление, хотя в голове уже блеснула парочка версий, Марина отступила на шаг, плюхнулась в кресло и, взирая на них с нешуточным ужасом, спросила (разумеется, запинаясь на каждом слове и дрожа):
– Вы что, грабители, да? У меня и нет ничего, разве что...
Незнакомка присела на подлокотник ее кресла, бесцеремонно приобняла за шею и проворковала на ухо:
– Изволь без хамских подозрений, а то я твою мордашку разрисую так, что всякий товарный вид потеряешь... Меня зовут Вика. Я иногда бываю добрая, а
– П-поняла, – сказала Марина.
Первые впечатления у нее уже сложились: эта чертова Вика держалась без тени садизма, ничуть не походило, что она ловит кайф от того, что кого-то унижает. От нее веяло той самой безмятежной уверенностью профессионала. А значит, относиться к ней следовало крайне серьезно. Серьезнее, может быть, чем к этому лысому хрену.
– Ну вот и молодец, – сказала Вика, похлопав ее по щеке и сидя в прежней позиции. – Будешь умницей, бить не буду.
– Милая Танечка, – проникновенно сказал Сатаров. – Я вижу, вам здесь нравится? Вы освоились, великолепно развлекаетесь...
– А в чем, собственно... – протянула Марина, старательно подпуская в голос удивления и сломленности.
– Да пустяки. Мне случайно попали в руки кое-какие интересные снимки, на которых вас мудрено не узнать...
Он запустил руку во внутренний карман пиджака тем решительным жестом, каким при других обстоятельствах выхватывают что-нибудь крупнокалиберное, но, как и следовало ожидать, достал пухлую пачку цветных фотографий. Протянул Марине, улыбаясь дружелюбно, без особого цинизма.
Марина поворошила снимки. Не было никакой нужды изучать их все до одного, и так ясно, что во всех ракурсах и подробностях запечатлены самые пикантные эпизоды ее тесного общения с наемными мальчиками в той избушке. Подобрано так, чтобы на каждом снимке легко узнавалась ее физиономия.
Надо же, подумала она, оперативно действуют: часа не прошло, а уже заявились... Поджимает их время, что ли?
А вслух сказала с понимающим видом:
– Ах, во-от оно что... Слышала я про такие штучки на фешенебельных курортах, но сама как-то не сталкивалась... Сколько потребуете? Имейте в виду, муж у меня не бедный, но это еще не означает, что у меня карманы набиты деньгами...
– Танечка, вы, может, и удивитесь, но нам совершенно не нужны деньги. И прочие материальные ценности. Вы знаете, у нас, кроме фотографий, есть еще видеокассета с тем же самым сюжетом. И мы вам все отдадим в обмен на совершенно пустяковую услугу. Вы уговорите вашего мужа сегодня же уехать отсюда и более не возвращаться. Мне плевать, как вы этого добьетесь, но это единственное условие, на которое я согласен, и других не будет. Вообще.
– Зачем вам?
– А вот это совершенно не ваше дело. У меня есть условие... и кассета. Которую, по-моему, вы будете бесконечно рады заполучить... Я понятно излагаю?