Чертово городище
Шрифт:
– Еще как.
– Вот и прекрасно. Сейчас ваш муж засел в одном из баров играть в карты, отыскал подходящих партнеров. Насколько я знаю, это часа на два. Так что времени у нас хватает...
Интересно, подумала Марина. Единственный источник, откуда можно было почерпнуть сведения о пристрастии Артура к картам, – это старательно сфабрикованные данные, которые подсунул тот скурвившийся предатель. Картина ясная, никаких загадок...
– Но я...
Глаза у него были холодные, как лед:
– Я ведь не шучу, Танечка. Дело серьезное. Понимаете, у меня тоже есть... старший. Человек, которого мне
– Да поймите вы! – сказала Марина с отчаянием в голосе. – Я его не уговорю...
– Почему?
– Он упрямый и ни за что просто так не уедет, если уж решил тут проторчать не менее недели...
Лежавшая у нее на плече сильная ладонь Вики вдруг обхватила шею, и два пальца чуть нажали под подбородком:
– Давай-ка разовьем эту тему подробнее... Тут дело не в упрямстве, а? На кого он работает?
– Сам на себя, он деловой человек...
Пальцы даванули сильнее, причинив на миг нешуточную боль:
– Не свисти, паршивка! Он временами еще и подрабатывает на секретную службу, а? Ну?
Марина решила, что самое время оскорбиться и показать зубки – так, немного, не на всю длину и не демонстрируя полный набор клыков (которого у богатой дурочки, в принципе, и быть не должно).
– Вот именно! – воскликнула она раздраженно. – А что тут такого, если человек имеет кое-какие дела с секретной службой? Тут, по-моему, ничего предосудительного, совсем даже наоборот! Не криминал какой-нибудь!
– Кто ж спорит… А конкретно, что он делает?
– Вот вы у него и спросите. Я в такие дела не лезу. Совершенно ни к чему. И, кстати, вы не боитесь? Что его знакомые за такие вот штучки вам малость напинают?
– А ты сама не боишься? – вкрадчиво осведомилась Вика.
– Это чего?
– Танечка, вы действительно такая дуреха или прикидываетесь? – усмехнулся Сатаров. – Того бурного выяснения отношений, которое непременно последует, когда муженек увидит эти пикантные снимочки…
«Дуреха, говоришь? – подумала она весело. – А ведь самое время их немного охладить, чтобы не чувствовали себя такими уж победителями и не пыжились…»
Она взяла со столика снимки, всю пачку, тщательно их перебрала. Спросила:
– Говорите, и пленка есть?
– И качественная! – весело подтвердил Сатаров. – В цвете, со звуком и крупным планом…
Марина посмотрела на него отнюдь не унылым взглядом несчастной, загнанной в угол жертвы и ослепительно улыбнулась:
– Вот за что я люблю нахальных мужиков вроде вас, так это за то, что во всех ваших придумках непременно сыщется
– Точнее? – спросил он беспечно, ничего еще не сообразив.
Марина улыбнулась ему еще ослепительнее и прямо-таки проворковала:
– А тот изъянчик, что ни черта эти ваши снимки не доказывают.
– То есть? – спросил он уже серьезнее, самую чуточку нахмурясь.
Марина сказала медовым голосочком, преспокойно, четко выговаривая каждое слово:
– Ну да, ну да. Целая кучка фотографий, на которых я увлеченно трахаюсь, и даже, вот ужас, с двумя сразу. Кто бы спорил, дамы и господа… Вот только изъян налицо. Мне просто интересно, это каким же чудом вы кому бы то ни было докажете, что снимки сделаны сегодня и здесь? Что-то я не вижу, чтобы в кадрик попал календарь с числом и временем… В кадрах из всех декораций – только пол и матрац. Самые обыкновенные доски и самый обыкновенный матрац. Откуда тут взяться дате?
Вот теперь он, похоже, задумался всерьез, по лицу видно. Да и Вика что-то подозрительно присмирела…
Развивая успех, Марина продолжала тем же беззаботным тоном:
– Мало ли на свете одинаковых матрацев? А про дощатые полы я уж и не говорю… Был у меня с полгода назад крупный скандальчик с горячо любимым мужем как раз по схожему поводу. Только все давным-давно кончилось, помирились мы, я пообещала не допускать впредь, верность хранить… Словом, категорически обошлось. Так что, если вы сунетесь к мужу с этой вашей оголтелой порнографией, я на своем буду стоять насмерть: мол, это как раз и всплыли неведомыми путями фотографии с того именно… мероприятия. И вы – парочка запоздалых шантажистов, живущих вчерашним днем. Интересно, как вы докажете обратное? Притащите этих жеребцов в качестве свидетелей? Так это ж будут только слова… Говорю вам, мало ли матрацев и досок? Нет у вас у б о й н ы х доказательств… А если есть, не откажите в любезности предъявить, я от нетерпения сгораю!
Вот теперь он выглядел должным образом – как человек, обнаруживший у себя в штанах гранату с выдернутой чекой и оттого боявшийся шелохнуться. Казалось, вот-вот удар хватит – нет, конечно, чересчур сильная личность для того, чтобы вульгарно хлопаться в обморок, но плюху он получил качественную и еще от нее не опомнился...
– Я, конечно, дурочка, – сказала Марина. – Классическая блондинка из анекдотов. Но вы не слышали, хорошие мои, про такое ученое и длинное словечко – инстинкт самосохранения? Штука эта даже с дурочками чудеса делает, нешуточную оборотистость им придает...
Сатаров с застывшим лицом произнес длинную фразу, целиком состоявшую из виртуозной нецензурщины – вроде бы не в адрес Марины, просто выплеснул эмоции…
– Боже, какие вы слова говорите... – сказала Марина с победной ухмылкой. – Я и половины не знаю, но чувствую, что это сплошь похабень...
Она могла поклясться, что во взгляде Сатарова, брошенном поверх плеча Марины на сообщницу, присутствовала некоторая беспомощность. «Вот так, болван, – подумала она с нешуточным превосходством. – Все уже разложил по полочкам и расписал наперед. А теперь не в состоянии с ходу перестроиться. Коварства-то хватает, и убить можешь без всяких сомнений, по роже видно, а вот особой гибкости ума и быстроты соображения что-то не замечается...»