Чертовщина

Шлапаков Павел

Но потом в воображение Анастасии врывалось осознание того, что он никогда не станет для неё той самой горой, и все эти тёплые мысли улетучивались, уступая место холодному дыханию реальности. Что может на самом деле случиться, так это то, что он встанет за неё, ведь она сама как гора. Гора жира. Никогда не подаст ей руку, не подставит плечо, никогда не взглянет на неё, весом превышающую 150 килограмм, с симпатией и тем более с любовью. Да навряд ли вообще какой-либо мужчина так на неё взглянет.

Василий повернул к ней голову – видимо, почувствовал, что стал объектом чьего-то внимания. Их взгляды пересеклись, и Настюшка так резко отвернулась, что в шее произошёл щелчок.

Ей стало очень стыдно, она буквально чувствовала, как багровая краска заливает ей лицо, и становится похожей на помидор.

Помидор…

Точно, овощи! Воображение вскружило ей голову, задумалась над всяким несбыточным и забыла, что её так-то ждут.

Анастасия быстро подошла к кассе и расплатилась за товары. (Она сперва-наперво положила в тележку спрей от комаров, чтобы в процессе выбора продуктов не забыть про него. Не хотелось потом сидеть в лесу и постоянно отмахиваться от этих назойливых кровососов. Тем более у неё много место, докуда не сможет дотянуться, и терпеть это она тоже не намерена.) Пару раз бросила взгляд на Василия. Тот с равнодушием смотрел в монитор компьютера. И потом вышла. Поставила покупки в багажник автомобиля подруги, после чего села (кое-как села) на заднее сиденье.

– Всё купила? – поинтересовалась Одинцова.

– Почти, – отдыхиваясь, ответила Никитенко.

– Что ещё?

– Овощи.

– Но…

– Поверь мне: лучше покупать их у людей на базаре, приехавших из деревень. По магазинам же развозят овощи, напичканные всякими химикатами и стероидами, чтобы они быстрее проросли и были больше. Ты же жила в деревне.

– Ну да.

– Вот и сравни помидор, выращенный тобой в огороде, и помидор из магазина.

– Магазинский крупнее.

– Правильно. Потому что они под химией росли. А на рынках вероятность такого мала. Там люди из деревень, где всё натурально, где выращивают без всяких добавок. Поверь: кому, как не мне, в таком разбираться, – заверила Никитенко и, как в знак подтверждения, хлопнула себя по животу.

Наталья хотела возразить, что с определённым уходом и без всякой химии такие помидоры можно вырастить и в обыкновенной теплице, но решила промолчать и пожала плечами. Выкатила автомобиль на дорогу и погнала на рынок, где Анастасия купила помидоров, огурцов, пару стаканчиков ягоды Виктории, зелёного лука, укропа и листья салата; загрузила их в багажник и забралась на заднее сиденье.

– Всё? – спросила Наталья.

Никитенко утвердительно кинула. Одинцова увидела это в зеркало заднего вида, завела двигатель, и подруги отправились дальше.

VI

– …ты, если захочешь, можешь присоединиться.

– Я подумаю, – ответил Макар с тем же равнодушием, что и весь этот короткий разговор. – Спасибо за приглашение.

– Хорошо. Да… кхм… ну… в общем… э-эм…

Макар закатил глаза и повесил трубку. Это его «э-э… кхм… э-эм» могло продолжаться долго, пока мысли не сложат слова во фразу. Его отец всегда заканчивал – или пытался закончить – разговор какой-нибудь напутствующей фразой или пожеланием. В общении с другими людьми ему даётся легко. «Стремитесь не к успеху, а к ценностям, которые он даёт», – цитата какого-то известного человека, которую он любил повторять. Или банальное выражение «Здоровья вам и вашим близким». А вот с собственным сыном всегда были проблемы, постоянные запинки и заикания. Наверное, никак не мог решить, сказать сыну «я люблю тебя» или нет.

Макару же это было ни к чему. Он мог легко закончить разговор, если считал, что он окончен, и прерывал связь, не дослушав собеседника, что сейчас

и сделал. Он главный, кто бы ни звонил или кому бы он не звонил. Это должны знать все.

Или же нет. Может, отец хотел произнести свою коронную фразу, которую постоянно твердил сыну в детстве: «Когда-нибудь, я верю, ты изменишь этот мир». Не-ет, эта фраза осталась в прошлом, в том самом детстве. Отец не повторял её уже много лет, но она навсегда осталась в памяти его сына и всплывала в самые неожиданные моменты.

Если честно, то Макар был не против изменить этот мир. Дай ему только возможность, он преобразует его до неузнаваемости. Ленин с его революцией и преобразованными и Гитлер со своими идеями и войной, что устроил, будут казаться мелкими людишками. Про их поступки будут вспоминать только старики на каких-нибудь задворках. Попадись такая возможность… Но Макар лишь мелкая пешка в этом огромном мире и не способен что-то кардинально изменить.

А жаль. Очень, очень жаль.

Макар положил телефон в карман и осмотрел улицу. Несмотря на прекрасный тёплый вечер, было безлюдно и тихо. Слышались только ленивые тявканья собак. Не было даже надоедливой шпаны, кричащей «я попал в тебя!» или «ты не попал в меня!». Он вздохнул и опустил голову.

«В общем, почему я звоню. Мы с Николаем Юрьевичем собираемся на дачу… э-э… к Аркадию и… э-э… отдохнуть. Ты знаешь, мы же все… эм… частенько там бываем. Сегодня будут и другие люди… э-э… побольше, чем обычно. Будет, например, Иван Михайлович… э-э… ты же его помнишь? Помнишь, конечно же, о чём это я… ну, в общем, если ты… если захочешь, можешь присоединиться».

Его отец, бизнесмен, и мэр города – хорошие друзья. Видятся и общаются не так часто, как им хотелось бы, поэтому раз в месяц отправляются на дачу партнёра отца и вдоволь наговариваются. Аркадий – так звали партнёра – построил на участке баню. К ней пристроил помещение, где можно отдохнуть после парилки и сыграть партию в карты. Остальной участок тоже подвергся изменениям. Починил гараж, где было, например, большое количество инструментов. Также за домом находился бассейн; в самом доме был красивый интерьер.

Но как бы красиво и заманчиво это не звучало, Макар туда ни за что не поедет. Сидеть со стариками и слушать их заунывные разговоры о политике, сложных делах и возникающих на их трудовом пути проблемах? Не поедет, хоть убейте! Он много раз был на этих собраниях и мог с уверенностью сказать – это скукотища несусветная.

Макар вздохнул. Упёрся локтями в колени, положил голову на руки. Будем честны – на данный момент ещё унылее, чем на собраниях на даче Аркадия. Там хоть могла попасться какая-нибудь тема, интересующая Макара. А в этом посёлке вообще нечем заняться. В доме, конечно, есть компьютер, а на нём множество игр, но каждая из них была перепройдена по нескольку раз.

Вспомним-ка, зачем тогда Макар вообще сюда приехал, в это захолустье? Решил отдохнуть от городской суеты? Да, правильный ответ. Захотелось посидеть в тишине дома, который лет пять уже является их семейной дачей, и расслабиться. Только он вдоволь отдохнул ещё на прошлой неделе, и эта тишина уже давит на него. Так почему он не уезжает? Да чёрт его знает! Наверное, что-то на подсознательном уровне удерживало его здесь.

На самом деле Макар может в любой момент времени устроить развлечение. Ещё до приезда сюда он купил в городе кое-какие интересные вещи для одного очень интересного занятия, которое он про себя называет «экспериментом». Этот «эксперимент» может произойти в любой день, но Макар всё никак не мог его устроить. Одному будет скучно. Собралось бы побольше людей, вот тогда…