Чертовщина
Шрифт:
– А вот и она, – сказал он, проверяя работоспособность металлоискателя.
Взору предстала та самая старая деревушка, к которой они и ехали. Её вид навевал тоску и в некоторой степени страх. Почерневшее дерево изб, жухлая трава плюс пасмурная погода создавали мрачную атмосферу. Как Наталья помнила из рассказов классной руководительницы, поселение «жило» ещё до постройки первого дома Утая. Как оно называлось? – да чёрт его знает.
Группа из семи человек продвинулась вперёд и остановилась возле первого дома. Николай включил металлоискатель. Зашёл на участок и стал ходить по
Остальные члены группы стояли у ворот, ведущих во двор первой заброшки. Они осматривались, лишь иногда пересекались взглядами и молчали. Никто не решался сделать первый шаг в дальнейшем действии ужаса. Тут из толпы вышел Макар, прошёл немного вперёд, шурша пакетом, и развернулся к остальным.
– И чего стоим? Мы приехали же не просто так.
Ответить ему решилась только Грошикова:
– Может, ты со своим дружком и не просто так, а вот мы вообще сюда не собирались. Ты нас вытянул в этот «интересный эксперимент», даже не спросив, хотим мы или нет.
Макар усмехнулся:
– Очень ты странная, Анютка. Тогда на кой чёрт ты пошла с нами, а? Зачем села в машину? Могла бы остаться на том месте. У вас ведь там была такая крутая вечеринка. А ты там, как я полагаю, была главной заводилой и тамадой, гвоздём программы, что всех веселил, да?
В глазах Грошковой мелькнул недобрый огонёк. Она поджала губы, сложила руки на груди, вздохнула через нос.
– Да лучше, как я погляжу, было остаться там, чем переться с тобой. Там бы мы могли хоть что-то устроить впятером. А ты нас втащил в эту задницу мира. Развлекатель из тебя ещё хуже, чем из меня.
Настала очередь Макару меняться в лице. Он понимал, что ничего обидного в её упрёках нет, но это почему-то задело его. Остальным было явно видно, что он сдерживается.
– А что ты предлагаешь, Макар? – спросил Кирилл, стараясь уйти от темы и прекратить разгорающуюся перепалку, которая могла плохо закончиться.
– Я уже говорил: я предлагаю провести остаток этого дня в одном очень интересном занятии, так сказать, эксперименте… который, кстати, сможет выдержать не каждый.
– В смысле, не каждый? – обеспокоенно спросила Наталья. «Интересный эксперимент» нравился ей всё меньше и меньше, а она ещё не знает его сути.
– Это занятие потребует сильных нервов и крепкой выдержки. Я просто уверен, на все сто процентов, что кто-то из вас обязательно сдаст и убежит отсюда, сверкая пятками ярче солнца.
– Вот будет уморительно, если этим «кто-то» окажешься именно ты, – сказала Анна. – Тогда я от души посмеюсь.
– То есть так же, как и парни, когда видят твою внешность?
Ухмылка в мгновение ока слетела с лица Анны. Она ещё сильнее поджала губы, сжала кулаки и уже двинулась на него, но Наталья преградила ей путь. Она положила руки на плечи младшей сестры, повернулась к Макару и сказала:
– Если есть что-то дельное, то выкладывай сейчас.
Макар как-то хищно улыбнулся.
– Не сейчас. Если я расскажу это прямо
Он на пятках развернулся и зашагал вдоль заброшенных изб. Он не чувствовал взгляд – как его вообще можно почувствовать? – этой наглой малолетки, но знал, что она не отрывает его от спины Макара. И был прав – Анна не издала ни звука, но легко могла закричать и кинуться на возгордившегося придурка. Если бы не её сестра и Фадеев, который так нагло клеился к ней, проговаривая на ухо: «Успокойся, малышка, я же не смеялся, когда увидел тебя», она могла броситься на него и расцарапать его циничную морду. Но вместо этого малость успокоилась и резкими движениями поправила косуху.
И почему она не закричала? В ей возникло какое-то гнетущее чувство, что в этом месте нельзя нарушать тишину, что сохранялась множество десятилетий. Громкость их голосов уже заставляла внутренне содрогаться. И не только Грошикова – каждый член их маленькой группы чувствовал это, в том числе и Васильев.
Макар удалился достаточно далеко, когда остальные решились идти за ним. То же гнетущее ощущение подталкивало их, заставляло двигаться быстрее. Все прошли мимо Грошиковой, и та осталась в хвосте. Наталья подталкивала её, мол, пошли и пошли быстрее. Но её сестра и так бы пошла – ей не хотелось оставаться одной возле мёртвой избы.
Николай в это время всё дальше продвигался между домов. Он обнаружил большое количество ржавого металлолома и – как же это круто! – серебряное зеркальце без самого зеркала. Оно находилось под окном одного из домов, на половину погружённое в землю. Когда Николай вытащил его, протёр от грязи и осмотрел со всех сторон, хотел закричать от счастья, но не стал. Он выпрямился и посмотрел через дыру в стене, где раньше находилось стекло, внутрь деревянной постройки. У него всё сжалось внутри – казалось, сейчас какое-то ужасное чудовище в образе безобразной девушки в белом одеянии выскочит из-за дверного проёма и с диким воплем кинется на него. «Как ты посмел взять моё зеркальце?!». Николая передёрнуло от жуткого видения. Он отвернулся, крепче сжал зеркальце и поспешно отошёл.
Макар дошёл до того места, которое выбрал в качестве обители для своего эксперимента над психикой своей и остальных. Здание вызывало в нём восторженный трепет. Ощущали ли его другие? Обернулся назад, взглянул на приближающуюся группу, – «Так и знал, что пойдут все» – и вбежал по крыльцу к входу в часовню.
Забытая Богом деревянная часовня выделялась на фоне обычных изб, посчитать её за одну из них было крайне сложно. В длину она была метров пять, примерно такой же в ширину. Окон не наблюдалось, так что выход из неё, вероятнее всего, только один. Над прохудившейся крышей располагался дырявый купол. Его вершину венчал христианский крест.