Чертовская правда
Шрифт:
За слова ответишь, не забыть бы, подумал Захарыч и нарисовал крест на запястье.
– Так что, милый друг, – продолжила Катя, – это я за тобой буду присматривать.
Захарыч подумал и стер крестик.
– Через Бермудский треугольник пойдем, так короче. Хотя и Финтеза в тех местах сейчас разбушевалась, много наших там полегло.
– Я его теперь Сермудским называю, – отозвалась Катя, – попили они моей кровушки, лебеди-малевичи хреновы.
Стало припекать, под ногами зашелестели водоросли.
– В этих
– А еще, – продолжил Захарыч, – говорят, что "Летучий Голландец" в ЦРУ стали называть "Flying Zilok".
Катя уважительно взглянула на спутника. Тот, как ребенка, заботливо нес новенький гидронасос, прикупленный по случаю на блошином рынке в Майами.
– Так что, все-таки сперва в Магадан? – спросил Захарыч.
– Ну а где еще прилично оденешься-то? – вопросом на вопрос ответила Катя.
– Не в Америке же, там у них сейчас в моде только черное.
– Для бешеной кошки семь тыщ верст – не крюк, – усмехнулся Захарыч.
За бешеную кошку ответишь, подумала Катя и добавила к своей стае очередной крестик. Она оглядела и пересчитала их все. Крестики красивым журавлиным клином спускались от плеча к запястью.
– 57, а ведь иных и не помню, – размышляя, вздохнула она.
– Та не, я не против, если для дела надо, готов даже свой старый насос в общак отдать, – сказал Захарыч. Кокетливо умолчав, что старый гидронасос в разобранном состоянии представлял теперь собой теорему Ферма в римановых пространствах.
Катя надолго задумалась, но все же, хотя и с сожалением, стерла нарисованный крестик.
Через полтора часа они подошли к покосившейся Стрельне.
Пахнуло землей. Из окна дребезжащего трамвая им помахал рукой Алекс Кло.
Захарыч так залихватски пикантно просвистел вслед трамваю марш Мендельсона, что все сливы стыдливо покраснели в радиусе трех километров.
– Я думала, что все трамваи в Питере давно в музее, – сказала Катя.
– Не, один оставили, в нем Алекс Кло и Некада на Титикаку ездют, – авторитетно, с важным видом ответил Захарыч.
Он вытащил пальцы изо рта и стряхнул с них последние ноты затихавшего марша.
– А Некады почему не видно?
– Слухи ходят, что позавчера посуду она не помыла, – ответил Захарыч.
Катя второй раз за утро посмотрела на него с уважением.
– С прикидом мы просто порешали, – Катя еще раз попробовала на зуб тугой латекс, – а как с оружием решать будем? – спросила Катя.
– Денсем любую пушку по Авито пришлет, как два байта об асфальт, а Гарик с миноискателем сам подтянется. Ему-то делов, в одном лесу нырнул, в другом вынырнул, – резонно рассудил Захарыч.
– Тамбовских звать будем? Чегой-то Вэб уж слишком правильный.
– Жизнь
– С чего это?
– Когда я на почте служил ямщиком, дело было в Тамбове, по молодости еще, – мечтательно начал Захарыч.
– Так вот, возвращаешься бывало с завода Ревтруд, идешь по утру, затраханный ночной сменой, а по пути уже открытая бочечка с брагой стоит, и само собой очередь из интеллигентных людей возле нее.
– И главное, что?! Главное брага-то всего по 13 копеек граненый стакан. Опрокинул один, усладил другим, и жизнь вновь заструилась по жилам. А там же опять и разговор уважительный в приятной компании. Так что, хороший город Тамбов, – заключил Захарыч.
– Главное, проверить всех надо, – отрезала Катя.
– Да админы, вроде давно всех проверили, лишних сразу убрали, они даже не мучились, – неуверенно произнес Захарыч.
– Сомнения одолевают насчет свежереганых, Хаагенти там какой-то, активность развить пытается.
– Да не, старый он, у него рега еще на Сермудском треугольнике, прости господи, – перекрестился Захарыч, – с 2007 года.
– Вот-вот, – ответила Катя, – непонятный тип, мутный.
Захарыч ловко тормознул элитный трамвай.
– Ладно, хорош спорить, поехали в Гранд Европу, душ примем, позавтракаем.
– Исторический люкс меня устроит вполне, – живо перебила Захарыча Катя.
– Какой люкс, мы и так в Магадане на твои шмотки, – Юрий Петрович покосился на вагон и маленькую тележку, – половину июньского дохода в РСЯ грохнули.
– Поэтому из общей массы не выделяемся и берем два простых номера.
Катя опять пририсовала к журавлиной стае 57-й крестик.
Захарыч тем временем подцепил к трамвайному фаркопу вагон и маленькую тележку.
Трамвайчик тронулся.
Захарыч, Джулия, Зикам и Катя дружной компанией разместились на верхушке газпромовской башни в Лахте.
– Не пойму, что за пыль такая липучая, – сказала Джулия, пытаясь оттереть с ладоней желтые пятна.
– Так то позолота, – отозвалась Катя, – Миллер позолотить Лахта Центр хотел. Начали было, да патриарх Кирилл отсоветовал. Сказал, что слишком вульгарно будет.
– Хватит трепаться, – сказал Захарыч, – Зикам, давай, не томи, вываливай.
Зикам, не глядя, вытащил из колоды Таро карту Петрограда 1915 года издания.
– Вещь, – с восхищением произнесла Катя, трогая дореволюционную ять, – теперь таких не делают.
Зикам стал разворачивать карту, Джулия попыталась ему помочь. Они слегка соприкоснулись рукавами.
– В общих чертах план такой. Согласно агентурных сведений, три дня назад в пяти километрах от деревни Жопольгино был обнаружен особо засекреченный центр Финтезы.