Чертовски неправильный номер
Шрифт:
«Ты мудак», – кипел мой внутренний голос. Но стоило скользнуть взглядом по ее фотографии, напомнившей, что она – самое прекрасное создание из когда-либо виденных мной, и я не смог найти в себе сил прислушаться к голосу гребаной совести.
Я чертовски увлекся, словно в ней было что-то волшебное.
Продолжив чтение, я отметил указанный адрес. Она жила в по-настоящему хреновой части города, и я сразу начал переживать, доберется ли она до своего дома без проблем.
А вот компании,
В папке лежало две фотографии. Первую я уже видел и едва не погиб при взгляде на нее, а на другой была запечатлена маленькая девочка. Похоже, это фото детектив обнаружил в ее личном деле. На снимке она смотрела в камеру большими зелеными глазами, полными скорби и печали, никто бы не захотел увидеть такой взгляд у десятилетнего ребенка. Я почувствовал щемящую грусть.
Именно это меня и зацепило. Вот что подвело меня к краю и увлекло вперед – туда, где я больше не мог себя контролировать. В ее взгляде отражалась боль… та же боль, которую я испытывал каждый гребаный день. Эта девушка способна меня понять.
Мгновение спустя, не раздумывая, я соскочил с дивана, схватил ключи и крепко сжал лист с ее адресом.
Секундой позже я уже мчался на своем «Корвете» по улице, нарушая все правила дорожного движения и торопясь добраться до ее дома, чтобы… я не знаю что.
Увидеть ее лично?
Хотя и не был уверен, что это хорошая идея. Меня уже и так не покидало чувство, что я буду преследовать ее хоть до гребаного края света.
Однако отчасти я все еще переживал, что она ненастоящая, будто я просто вообразил все это. Потому сломленный и никчемный человек вроде меня не заслуживал того, чтобы звезды встали как надо. Не заслуживал такой богини, как она.
Но ни одну клеточку моего тела это не волновало.
Заслуживал или нет… Она будет моей.
Я находился в самом хреновом районе города. Мне оставалось проехать два квартала, и только тогда до меня дошло, насколько выделяется мой «Корвет» оттенка лайма. Если припарковаться поблизости, она наверняка заметит такой автомобиль.
Я загнал машину на узкую параллельную стоянку и вылез. На тротуаре через дорогу играла группа детей, у их ног лежал брошенный баскетбольный мяч. Они с широко раскрытыми глазами и ртами глазели на мою машину. Я запер двери и подошел ближе.
– Если машина все еще будет здесь и все ее детали останутся на месте, когда вернусь, каждому дам по сотне баксов, – сказал я, обращаясь к ним.
Глаза пятерых мальчишек расширились еще больше, и все они нетерпеливо закивали. Я дернул подбородком в знак заключения договора и пошел дальше по улице, раздраженный тем, что меня от нее отделяло еще целых два квартала.
Завернув за
Ради всего святого, да тут даже разбил лагерь бездомный!
Однако улица казалась тихой, и это дало мне немного времени подумать, как убедить мою девочку съехать отсюда и перебраться ко мне.
Сжечь жилой комплекс дотла?
Только меня посетила эта мысль, как из-за угла, словно мираж, появилась она. Монро плотно прижимала рюкзак к груди и смотрела под ноги, будто всеми силами старалась ни с кем не встречаться взглядом.
Фотографии не передали всего. Я стоял в тридцати футах от нее, и мой член затвердел от этого лица… этих волос… и тела…
Она была настолько красива, что это просто нелепо.
Мне хотелось похитить ее и запереть, чтобы больше никто не увидел ее совершенства.
Когда она проходила мимо бездомного, я напрягся, и тут он приподнялся из-под груды потрепанных одеял, цвет которых из-за пропитавшей их грязи не представлялось возможным различить. До меня донеслось тихое бормотание голосов. Как только она с ним заговорила, напряжение в ее теле спало.
А потом она улыбнулась.
И я почувствовал себя так, словно меня прокляли, словно мой член никогда больше не расслабится. Эта улыбка уничтожила меня. Сердце бешено колотилось о ребра.
Я всегда считал себя довольно разумным парнем. После смерти брата я делал все возможное, чтобы не стать говнюком. Если видел пожилую леди, переходившую улицу, я помогал ей. Не давал девушкам ложных надежд. Следовал закону… Кроме как на дороге.
Мое поведение соответствовало привлекательному и приятному образу «золотого мальчика».
Но вот я здесь и размышляю о таких вещах, которые мне и в голову не приходили, пока я не увидел ее фотографию.
Я мог думать только о том, как поглотить ее. Оставить себе навечно. Пачкать ее своей спермой, размазывая свои соки по ее телу каждый день.
Я хотел ее.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы просто наблюдать за тем, как она машет бездомному на прощание, а потом поднимается по лестнице, исчезая из виду.
В кармане зажужжал телефон. Я вытащил его, обнаружил напоминание о том, что тренировка начнется через полчаса. А ехать мне до арены по меньшей мере сорок пять минут. Черт.
Я неохотно отвел взгляд и направился обратно к машине, ощущая такой задор, какого прежде в себе не подмечал. Мальчишки сгрудились вокруг машины, но никто из них к ней не прикасался, хотя у всех едва ли пена не шла изо рта от одного только ее вида. Я быстро убедился, что все колеса, похоже, на месте, а подобное в таком районе редкость.