Чертовски знаменита
Шрифт:
– Все потому, что я болел. – В голосе слышалась жалость к самому себе. – Но мне уже лучше, и я уже почти нашел себе работу.
– Замечательно, – заметила Катерин с притворным энтузиазмом. – Какую работу, Джонни?
– Неважно. Не твое собачье дело. Не только у тебя есть связи в этом городе, знаешь ли, Катерин. И у меня имеются друзья. Важные друзья. И они не забыли, что я хороший актер, по-настоящему хороший, не какой-то козел на телевидении. Скажи, за время твоей работы в Нью-Йорке у тебя были номинации
– Нет, Джонни, не было.
– А у меня были. Я получил номинацию за своего Гамлета, помнишь? Лучший новичок года.
Уж она-то помнила тот год. Пятнадцать лет назад, 1970-й. И что он сделал с той поры, кроме нескольких ролишек вне Бродвея да бесконечного дубляжа? Она постаралась выбросить из головы эту мысль. Ни к чему вспоминать. Она на самом деле желала всего самого хорошего своему бывшему мужу, хотя он сам был своим злейшим врагом.
– Ну и что ты хочешь этим сказать, Джонни? У меня перерыв, я пытаюсь повторить текст.
– Ну еще бы, великая дива всегда при деле. Маленькая трудолюбивая пчелка, так ведь, радость моя?
– Слушай, мне некогда. Ты хочешь встретиться с Томми в этот уик-энд?
– Что это вдруг? Желаешь от него избавиться?
– Нет, я не желаю от него избавиться. – Она уже разозлилась, потому что так и не смогла доесть салат, застывший на тарелке. – Мне казалось, что тебе, ради разнообразия, захочется воспользоваться своими родительскими правами.
– Я тебя извещу. – Он все менее четко выговаривал слова. – Я тебе сообщу через пару дней. – Создавалось впечатление, что он засыпает. Она поняла, что Джонни, видно, выпил водки и накурился.
– Ну, я везу его во Францию на пару недель во время перерыва между съемками. Не возражаешь?
– Ага… да… нормально.
– Ну все, Джонни. Дай мне знать, когда захочешь его увидеть. В любое время.
Она повесила трубку и уставилась на свое отражение в зеркале. Худое, усталое и бледное лицо: ярко-красные намалеванные губы, черные намазанные глаза, испуганное выражение. Похожа на привидение.
Как раз как по заказу раздался стук в дверь.
– Через десять минут, Катерин.
– Хорошо. – Она быстро проглотила еще несколько кусочков рыбы. «Сегодня им не придется корить меня за опоздание. Только не в этот раз».
Когда Катерин вернулась домой, Мария встретила ее в дверях. Ее пышные телеса сотрясались от рыданий.
– Senora, о, senora, простите меня, senora. Не понимать, что случится с Педро. Пожалуйста, пожалуйста, простите. Я уже просить Пресвятая Дева Мария простить его. Я знать, что Педро не всегда хороший. У него свой недостатки, как все мужчины. Но я верить, что я изменять его. – Она снова принялась
– Мария, пожалуйста, не терзайся. – Катерин совсем растерялась. Ей хотелось пойти и найти Томми. Хотелось лечь, она так устала от работы и напряжения, но Мария настойчиво липла к ней, трясясь в истерике. Из кабинета вышла Бренда, держа в руке пачку факсов.
– Какие новости сначала, плохие или хорошие?
С завершающим всхлипом Мария удалилась на кухню, бормоча:
– Я приготовить ужин, senora.
Катерин прошла в неуютную гостиную, сняла плащ и со вздохом села на диван.
– Плохих новостей с меня на сегодня достаточно, Брен, во всяком случае пока не выпью.
– Уже готово, – Бренда протянула ей запотевший стакан с мартини. – Я сделала сразу, как услышала шум шин по гравию.
– Где Томми? – спросила Катерин. – Как он? Он видел эту жуткую статью?
– Ну он… мы точно не знаем, – медленно произнесла Бренда. – Возможно, кто-то показал ему ее в школе. Но он отправился в кино с Тоддом. Должен вернуться около девяти.
– Хорошо. Выкладывай хорошие новости.
– Ну, хорошие новости в том, что рейтинг вашего сериала вырос на один пункт за последнюю неделю.
– Для меня это не столь важно, но Гейб и Лютер будут в восторге. Это самые лучшие твои новости?
– Ну, пятно на твоем шифоновом платье отошло в чистке.
– Замечательно, лучшего и желать трудно. – Катерин залпом выпила ледяной напиток, почувствовала, как он обжег горло и придал ей заряд столь необходимой энергии. Она посмотрела на Бренду. – Теперь давай плохие новости.
Бренда протянула ей факс.
– Только что получила от секретарши Гейба. Приказ предстать пред королевские очи, так я понимаю.
Катерин взяла у нее факс и прочла: «Дорогая Катерин, пожалуйста, будь в моем офисе в час завтра, очень важно. С приветом, Гейб».
– Мило, – заметила она. – Коротко, но с угрозой, как ты думаешь?
– Не воображай худшего. Может, они просто хотят, чтобы ты, ну… изменила прическу, – с напускным весельем произнесла Бренда, – или сделала пластическую операцию носа, чтобы могла соревноваться с мисс Безносой Норман.
Они засмеялись. Катерин вздохнула.
– Нет, на этот раз у меня дурное предчувствие. Они хотят сделать что-то ужасное с фильмом, я еще по Стиву почувствовала. Он едва смотрел на меня сегодня. Ну ладно, как говорит моя возлюбленная старенькая мамочка, если знаешь, что тебя изнасилуют, не суетись и получай удовольствие. – Катерин взяла горсть засохших орехов из миски, потом взглянула на кипу почты в руках Бренды. – А это что еще за сверток?
– Еще одна золотая пластинка. Хочешь посмотреть?