Чертовски знаменита
Шрифт:
– Но ведь всего половина второго. Сколько же тебе надо времени?
– Часы, мама, хочешь верь, хочешь нет. Начало в половине шестого. Как ты верно заметила, я уже далеко не так молода, как раньше, и мне требуется основательная помощь, чтобы предстать перед репортерами.
– Ну, я буду смотреть на тебя, – сказала Вера. – С кем у тебя на этот раз свидание?
– С Тони, моим любовником по сериалу. И он голубой, так что не волнуйся.
– Голубой? Осторожнее, Кит-Кэт, особенно
– Мама! Ради Бога! – Катерин услышала звонок в дверь. – Там уже Блэки пришел. Мне надо бежать. Пока, желаю тебе получить удовольствие от телевизора.
– Удачи, дорогая.
– Свидание! – мрачно бросила Катерин. Она даже не могла припомнить, когда в последний раз ходила на настоящее свидание. Ее работа не оставляла времени для романтики. Двери ее сердца были плотно закрыты от посягательств, и она не собиралась их никому открывать.
Катерин принялась за свой сложный туалет для церемонии вручения премий в два часа дня. У нее оставалось три с половиной часа до того времени, как за ней приедет белый лимузин.
Первым с платьем ворвался Максимилиан. Они с Китти провели часы над «Л'Оффисьель» и «Вог» и, используя идеи ведущих модельеров, сотворили настоящую сказку.
Прозрачный воздушный шифон телесного цвета, точно совпадающего с цветом кожи Катерин, сверху паутина черных кружав, местами расшитых черным стеклярусом. Длинные рукава, высокий ворот, настолько в обтяжку, что Максимилиан предупредил ее, чтобы не ела, не говоря уже о резких движениях.
– Bella, – в восторге воскликнул он. – Ты сделала, что я велел? Ты ела очень-очень мало за последнюю неделю? Да?
– Можешь быть уверен. Все, как было приказано. Половина порции всего, в основном рыбы. – Она содрогнулась. – Уф, до чего же я ненавижу эту проклятую рыбу. Теперь вытащи меня из этого, иначе я помру, да и пора начинать боевую раскраску.
Последние три года Катерин причесывала Мона. Теперь она вымыла ей голову в специальном парикмахерском кресле, установленном в комнате за спальней, служащей ей одновременно и ванной и гримуборной. Высушив волосы феном, она использовала тонны лосьона для укладки волос и накрутила их на крупные бигуди. Пока она этим занималась, к делу приступил Блэки.
Потребовался час, чтобы раскрасить и напудрить ее и выщипать лишние волоски. В это время Катерин мечтала о том, что они с Томми будут делать в Европе. Должно быть замечательно. Они впервые едут за границу вместе. Она надеялась, что они на станут ссориться.
– Voila. – Блэки вернул кресло в сидячее положение и с удовольствием полюбовался плодами своих рук. – Как картинка, милочка. Выглядишь, как мечта.
Катерин немного покрутила головой, разглядывая лицо сквозь полуопущенные веки.
– Недурно. Немного напоминает куклу Барби, к тому же, мне кажется, правый глаз надо подрисовать.
– Нет, – ответил Блэки, – наоборот,
– Вот так. Можешь подавиться от зависти, Элеонор Норман, – ухмыльнулся Блэки. – Тебя просто съесть хочется, лапочка, и я очень надеюсь, что ты сегодня победишь.
– Спасибо, Блэки, но я на это не слишком надеюсь. Сегодня конкурс популярности, а Элеонор в последнее время его все время выигрывала. К тому же есть другие две девушки, они новенькие в сериале и привлекают внимание. – Она пожала плечами. – Уж я-то точно не новенькая в этом городе, тут сомнений нет. Возможно даже, что я уже перевалила за хребет своей популярности.
– Ни за что в жизни, – заверил Блэки, упаковывая свои причиндалы. – Ты – лучшая актриса в сериале, вернее, во всем том дерьме, которое показывают в наиболее удобное время. Не позволяй этим козлам тебя расстраивать, лапочка.
– Постараюсь, – сказала она. – Теперь иди. Время заняться волосами. – Она бросила взгляд на часы. – Тони и Кингсли будут здесь через сорок минут, а сегодня мы уж точно не можем опоздать.
В полумиле от дома Катерин Элеонор Норман подвергалась такой же мучительной процедуре. Гример уже закончил делать ей лицо, но она принялась настаивать на третьей паре накладных ресниц. Он считал, что она доходит до абсурда, но какое его дело, черт побери? Ему хорошо платили за то, что он делал лица этих дамочек на десять-пятнадцать лет моложе, а сегодня тем более воскресенье, за что он получал еще больше.
Крейг, любимый парикмахер Элеонор, принес огромный пушистый белокурый парик, чтобы показать ей.
– Считаешь, он достаточно большой? – с беспокойством спросила Элеонор.
– Достаточно большой? – Крейг взглянул на сверкающее сооружение и поднял нарисованные брови. – Золотце, да если он будет больше, Долли Партон выцарапает твои прелестные глазки. – Он встряхнул своим фальшивым русым хвостиком, приколотым изнутри к его шляпе, которую он не снимал, чтобы не демонстрировать лысину.
– А теперь голливудская подтяжка. – Он улыбнулся.
– Ой нет, только не это. – Она притворно беспомощно хихикнула.
– Ты хочешь выглядеть на двадцать три перед этими жестокими кинокамерами, не так ли? – спросил он. – Красота требует жертв, детка, и нам надо поднять кожу с подбородка вверх, вверх, вверх, девочка. – Взяв в горсть прядь волос со лба Элеонор, он натянул ее как можно сильнее и принялся плести косичку.
– Ох, – вскрикнула она. – Ох, ох, хватит же!
– Заткнись. – Крейг упивался этими садистскими моментами. – Мне надо заплести еще девять таких крошек на твоем скальпе, прежде чем хватит, золотце. Так что расслабься и получай удовольствие от боли, а Крейг тем временем расскажет тебе несколько пикантных историй.