Чертовски знаменита
Шрифт:
Катерин рассмеялась. В эти дни ей ничто не могло испортить настроения, пусть мать говорит что хочет. Она влюблена и все больше и больше одержима своим мужем; мысли о нем ни на минуту не выходили у нее из головы. Все эти клише из любовных песен теперь подходили ей: «Путешествие на Луну на легких крыльях», «Все в тебе» и «О нет, им не отнять тебя у меня». Только на съемочной площадке, становясь Джорджией Скеффингтон, могла она забыть о нем.
Казалось, Жан-Клоду ничего не нужно от Катерин, кроме возможности быть с ней.
– Самое главное для меня – твое счастье, cherie, – говорил он и не уставал
Он часто грустно качал головой, когда заставал ее спорящей по телефону со своими импресарио или агентом. Хотя ей и удалось неопровержимо доказать, что американская публика обожает ее. Хал все никак не мог найти для нее работу на других каналах. Поскольку она вернулась в «Семью Скеффингтонов», то уже не смогла сыграть заглавную роль в обещанном сериале Луи Люпино.
– Я ничего тебе не подыскал на следующий перерыв между съемками, – признался Хал.
– Если я пользуюсь такой популярностью у публики, то почему нет?
– Все дело в том, что ты играешь эту треклятую роль слишком хорошо. Другие каналы тоже опрашивали публику. Для нее Катерин Беннет на сто процентов Джорджия Скеффингтон. И никаких вариантов. Так уж получается. Мне очень жаль.
Жан-Клод слышал этот разговор и видел расстроенное лицо Китти.
– Почему бы тебе не разрешить мне помочь тебе, cherie? – спросил он. – Прежде всего, я считаю, что дела твои ведутся безобразно. Бретт не только жулик, хуже, он идиот. Жулик бы просто слизывал пенки, но и тебе бы давал возможность заработать. Идиот же нечто значительно худшее. Послушай… – Жан-Клод сидел в своем новом кабинете за портативным компьютером. Он превратил в кабинет комнатку рядом с кухней. – Давай я тебе покажу некоторые цифры. – Он бойко напечатал колонку цифр. Она наблюдала, стоя за его спиной. – Если ты столько зарабатываешь, – сказал он, – то нет никаких причин для того, чтобы не откладывать двадцать процентов. А сейчас ты тратишь больше, чем зарабатываешь. Знаешь старую китайскую поговорку?
– Еще одну? – Она засмеялась и ласково провела рукой по его шее.
– Счастлив тот человек, кто зарабатывает сто долларов и тратит девяносто девять долларов и девяносто девять центов. Но горе тому, кто, зарабатывая сто долларов, тратит сто один.
– Чертовски верно, – неохотно согласилась Катерин.
– В шоу-бизнесе тьма звезд, продюсеров и режиссеров, которые, будучи когда-то богатыми, сейчас живут в нищете. – Его голос обрел уверенность. – Большинство актеров и вообще исполнителей широко известны тем, что ничего не понимают в деловой стороне. Ее знают адвокаты, бухгалтеры, агенты, менеджеры и все другие акулы и пираньи Голливуда, и они этим пользуются, cherie.
– А откуда ты все это знаешь?
– Знаю, – многозначительно промолвил он. – Мой отец был бухгалтером. Ничего особенного, понятно, но я многому у него научился. Потом, когда я был поп-звездой, моими финансами занимался Квентин. Он не смог научить меня, как зарабатывать деньги, но он уж точно научил меня их беречь и удачно вкладывать.
– Ты так и делал?
– Разумеется. Не хочу хвастать, мадам Вальмер, но смотрите сюда. – Он поцеловал ей руку и быстро напечатал еще какие-то цифры на компьютере.
– Voila! Это империя Жан-Клода Вальмера. И она растет. Тебе не придется трудиться всю жизнь, cherie, потому что у тебя есть муж, который
Катерин уставилась на цифры.
– Однако, – продолжал Жан-Клод, нахмурясь и быстро стуча по клавишам, – в данный момент все мои активы завязаны в новом проекте в Лас-Вегасе. Временно, разумеется.
– Разумеется. – Катерин следила за его ловкими пальцами. Радовалась, что он начинает хоть чем-то с ней делиться.
– Теперь, cherie, тебе ведь необходимо иметь свои собственные деньги, n'est-ce pas? [28]
Она кивнула.
– И malheureusement, [29] мои деньги все сейчас вложены в отели. Так что, cherie, хотя я и могу вносить свою долю хозяйственных расходов, ты должна понять, что пока мое финансовое положение не позволяет оплачивать все твои расходы, хотя как твой муж я должен был бы это делать.
28
Понятно (фр.).
29
К сожалению (фр.).
– Я свободная женщина; я никогда и не ждала, что ты станешь платить за Томми и его школу, или за этот дом, или за прислугу и вообще оплачивать все, что мне нужно.
– И все же, cherie, – он напечатал еще несколько цифр, которые немедленно возникли на экране, – ты должна сделать две важные для твоего будущего вещи.
– Что именно?
– Первое, тебе следует больше зарабатывать.
– Ха! Легче сказать, чем сделать. Конечно, сорок тысяч долларов за эпизод тоже не кот начихал, но знаешь ли ты, сколько у меня от них действительно остается?
– Полагаю, не слишком много. – Он снова нахмурился.
– Абсолютно верно, черт побери. По правде говоря, я в долгах по уши. Мне и подумать страшно, на какую сумму Бретт заложил этот дом.
– Мы с этим разберемся, – сказал Жан-Клод. – Второе, тебе надо копить заработанные деньги. И в том, и в другом я могу тебе помочь.
– Ты слишком много от меня хочешь, дорогой.
– Ты знаешь, что я думаю о Бретте, и то же самое касается Хала. Они бесполезны. Вспомни, это я устроил тебе роль в сериале на другом канале, когда тебя едва не выкинули из «Скеффингтонов».
– Конечно, я помню, дорогой.
– Всего-то и понадобились легкие психологические игры с Кэролин Люпино. Ничего сложного, если знаешь правила бизнеса и привычки людей. Ладно. Давай я тебя познакомлю со своими идеями насчет твоего финансового будущего. Потом я скажу тебе, что, по моему мнению, ты должна делать со своей карьерой и как я тебе могу в этом помочь.
Остаток вечера они провели за бухгалтерскими книгами, корешками счетов, налоговыми декларациями и квитанциями об оплате. Катерин никогда не хватало ни сил, ни желания разобраться со всеми этими скучными делами, но тут к концу вечера она убедилась в двух вещах. Не только, что Жан-Клод – совершеннейший финансовый гений, но и что ей следует немедленно уволить Бретта и поручить все свои финансовые дела мужу.