Червь
Шрифт:
Когда я исчезла за рядом полок, мужчина у прилавка грубо крикнул:
— Не думай, что можно спокойно воровать в моём магазине, раз я тебя не вижу!
— Хорошо! — крикнула я в ответ, чувствуя себя глупо. Я не знала, как ещё можно на такое ответить.
Я нашла секцию учебной литературы и заметила в одной из стопок на нижней полке книгу, за которой я и пришла в магазин. «Психология собак: основы дрессировки.»
У меня почти не было опыта взаимодействия с собаками, мне нужна была какая-то теория, если я собиралась продолжить общение с Сукой.
Я сунула книгу про собак под мышку, затем вытащила другую книгу, по кройке и шитью — мне нужны были идеи для дизайна будущего костюма. Я пролистала её, но содержимое меня не впечатлило. Я начала листать другую книгу.
Мои мысли остановились, когда моих волос коснулась рука. Я запоздало вспомнила о Брайане. Я попыталась, но так и не смогла привести свои мысли в порядок. Я забыла продумать, что скажу ему… и зачем он вообще трогает мои волосы?
Я начала оборачиваться, но тут чья-то рука ухватила моё ухо и вывернула его так сильно, что мои ноги подогнулись от боли. Не отпуская ухо, меня повалили на пол. Ощущение было такое, что ухо сейчас оторвётся, но я даже не смогла закричать — воздух застрял в горле.
Я упала на груду книг, жгучая боль вокруг уха была такой сильной, что я не была до конца уверена, что оно ещё при мне. Сбоку меня сильно придавили коленом, у меня почти не было сомнений, что нападавший навалился на меня всем весом. Противник сжал мне челюсть, впившись длинными ногтями в щёку и не давая мне закрыть рот. Меня втиснули лицом в груду книг, и крик протеста выродился в непонятный, приглушённый шум, за которым последовал стон, когда моё ухо снова потянули, теперь в другую сторону.
— Тебе надо бы кое-что узнать обо мне, — нежно проворковала София, — Знаешь, почему я такая хорошая бегунья? Не так уж я и стремлюсь к победе. Но я очень, очень не люблю проигрывать.
Она снова вывернула мне ухо, и я закричала. Я была уверена, что ещё немного — и кожа не выдержит, ухо оторвётся. Я сопротивлялась, но книги скользили у меня под руками и коленями, не давая мне найти точку опоры.
— И больше всего я не люблю проигрывать таким жалким лохушкам, как ты, — она пошевелила пальцами, будто собираясь погрузить ногти ещё глубже под кожу. Ноготь её большого пальца впивался в мою челюсть снизу.
«У меня же насекомые в джинсах и рюкзаке. Я могу её остановить.»
Обеими руками, не отпуская ухо и челюсть, она приподняла мою голову и с усилием опустила её вниз, в груду книг. Мне доводилось получать удары и посильнее, но голова у меня всё-таки закружилась.
После недавних событий я старалась оградить голову от любых ударов. Хотя последствия сотрясения мозга более или менее прошли, риск возвращения симптомов ещё оставался. Я просто обязана была использовать насекомых, чтобы убрать её от меня, выиграть время, чтобы достать нож и складную дубинку и…
…и оказаться в полной заднице. В конечном счёте я только сделаю себе хуже, раскрыв свои способности по управлению насекомыми.
София отпустила мою щёку, чтобы зажать мне рот рукой. Используя этот новый захват, она вывернула мою голову вправо настолько, насколько это было возможно, я могла видеть её волосы, свисающие вокруг лица. Она была похожа на дикую пантеру — чернокожая, зубы чуть обнажены из-за того, что она запыхалась.
Она отпустила ухо и постучала по линзе моих очков, продолжая говорить:
— Запомни, у каждого человека есть своё место в жизни, Эберт, и ты должна сидеть на жопе ровно. Попытаешься быть лучше, чем ты есть — и только поставишь себя в дурацкое положение, и будешь раздражать меня, поняла?
Она снова дернула меня за ухо, будто чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
— Кивни, если ты поняла, и я позволю тебе убежать домой.
Я пристально смотрела на неё.
Мои пальцы пробежались по корешкам книг на нижней полке, пока я не наткнулась на книги в твёрдом переплете. Я ухватила одну из них, вытащила, и тем же движением ударила Софию углом книги.
Она упала, и я перевернулась на спину, собираясь замахнуться снова, взявшись за книгу обеими руками, чтобы вложить больше силы в удар. Однако, время, которое ушло у меня на смену позиции, позволило Софии увеличить дистанцию. Я держала в голове советы Брайана по борьбе, я собиралась наступать, и единственным способом сделать это было швырнуть справочник в твёрдом переплете ей в голову. Она отбила его рукой, затем вздрогнула, потирая пальцы.
— Ты что, совсем ебанулась!? — закричала я на неё. — Какой нормальный человек будет преследовать и нападать на девчонку только потому, что та поцеловала парня?
— Дело не только в этом, — София направилась ко мне, затем остановилась, когда я бросила рюкзак на пол и выпрямилась, готовая к следующему столкновению. — Ты добилась того, что меня временно отстранили. Мне плевать на то, что я пропускаю занятия, но я также исключена до особого распоряжения из команды по легкой атлетике. И всё это потому, что ты побежала плакаться взрослым. Так что я хочу поквитаться.
— Бугага. Если бы я знала, что для тебя это так много значит, я бы давным-давно написала письмо твоему тренеру, просто чтобы довести до его сведения и убедиться, что ты никогда не вернёшься в команду.
София посмотрела на меня с чистым отвращением.
— Ты трусливая тварь, Эберт. Крыса. Ты и сама знаешь, что ты зубрила, плоскогрудая и тощая. Ты никому не нравишься, никто не хочет быть твоим другом, ты ни на что не способна. Поэтому ты бежишь, прячешься, пропускаешь занятия, сидишь тише воды и тратишь свою жизнь впустую. А если ситуация становится жёсткой, если кто-то решает немного развлечься за твой счёт, ты идешь плакаться к взрослым, потому что ты не можешь с этим смириться.
Моё ухо пульсировало. Я подняла руку и осторожно прикоснулась к его основанию и тут же отдёрнула её из-за резкой боли. Я посмотрела на пальцы — они были красными от крови.