Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом
Шрифт:
Намного позже, в 2006 году, я услышала интервью Воза на Норзвест паблик радио в программе City Arts and Lectures. Помимо прочего он рассказал свою личную историю, приведшую к появлению Apple. Мне она показалась трогательной. Также было крайне интересно услышать о том, как его личность и творческая изобретательность проходили красной линией сквозь историю Apple. Я всегда знала, что Стив ожидал, что будет знаменитым, однако я никогда не думала о том, что все это значит для Воза. Не имея реального представления, я допускала различные варианты, однако, когда я слушала в тот день его интервью, передо мной предстала удивительная история, и я почувствовала, как все кусочки пазла собираются воедино. Воз рассказал, что, когда он был ребенком, он хотел стать инженером, как его отец. Не испытывая стремления
Когда Воз разработал прототип первого персонального компьютера, Стив сказал что-то наподобие: «Хей! Мы можем это продавать». Но из этого интервью я поняла, что Воз не очень позитивно относился к идее стать сооснователем Apple и что Стиву пришлось уговаривать его на совместный бизнес. Стиву нужен был Воз, поскольку, хотя Стив хорошо разбирался в вопросах технологии, Воз был технологическим гением. Если бы Воз сделал иной выбор – как он по сути и поступил, – тогда Стиву пришлось бы найти другого Воза. Я так себе это представляю, поскольку Стив стремился двигаться вперед, стать знаменитым и создать свою марку. (Что касается другого творческого гения, я считаю, что Стив был каким-то образом воодушевлен любовью Дилана играть с амплификациями. Стив, вне всякого сомнения, был гением амплификаций.)
Вернемся к тому интервью 2006 года. Именно благодаря рассудительности Воза я узнала даже больше о том, что происходило, когда проводящий интервью упомянул одну фразу из книги Воза. Что-то о том, что он (Воз) скорее предпочтет быть парнем, который смеется, нежели парнем, который контролирует ход вещей. Интервьюер спросил, имеет ли он в виду Стива. «Нет», – сказал Воз. Это просто его «общий подход к жизни».
Иногда люди не озвучивают какие-то вещи, поскольку слишком многое понимают. Иногда они молчат, поскольку понимают недостаточно. Иногда люди говорят, не успев действительно понять. А иногда они предпочитают молчать, поскольку знают, что никто не слушает. Однако все это часть истории, эти разговоры и молчание.
Мою историю со Стивом настолько легко можно неверно истолковать, что я предпочитаю не общаться с представителями прессы слишком часто. У общества есть свои представления о типе женщины, которая утверждает, что могущественный человек вроде Стива является отцом ее ребенка, – не важно, что он и в самом деле отец нашего ребенка. Я не стремилась опровергнуть этот сложившийся стереотип.
Судьбы женщин, связанных с так называемыми великими мужчинами, мало волнуют общество. Когда мое мнение утратило значение и мне было практически не за что постоять, Стив использовал эту человеконенавистническую неразбериху, чтобы избежать ответственности (словно ответственность являлась чем-то плохим). Все просто и очевидно. Никому не было дела, поэтому я безмолвствовала и трудилась, чтобы защитить своего ребенка и позднее чтобы свести его с его отцом. Я руководствовалась материнским инстинктом, ведь у меня не было возможности бороться со Стивом и его финансовыми кругами. Мы с Лизой действительно страдали и должны были быть защищены законом и обществом. Однако так не случилось. Вместо этого я более тридцати лет училась не высовываться, наблюдая за положительными и отрицательными качествами характера Стива.
Секрет сложившегося вокруг Apple культа целиком заключался в таинственности, однако Дэниэл Коттке стал добровольным источником информации о Стиве и об Apple (а также обо мне). Я думаю, что Дэниэл начинал общаться с репортерами, не успевая понять свою связь с истиной. Но он говорил так хорошо и был настолько доступен, что многие обращались к нему. Какая находка для журналистов! Стив ужасающе ненавидел его за это. Я уверена, что на большинстве работ, посвященных истории Apple, лежит отпечаток суждений Дэниэла. Мы живем во времена получения информации сразу из большого числа источников. Это хорошая вещь, ведь истина достигается путем выслушивания различных толкований одной и той же истории. Полностью поддерживаю это.
Дэниэл был одним из первых тринадцати постоянных штатных сотрудников Apple, но единственным из первой сотни, кто не превратился в мультимиллионера. Когда стало понятно, что Коттке не получит сопоставимый
Дэниэл воспользовался частью своего пакета акций для того, чтобы приобрести дом в викторианском стиле в Пало-Альто. Сейчас его дом переполнен всяческой утварью. Он коллекционирует все, что находит интересным. В результате его хлам лежит повсюду: от крыльца на входе и коридора в дом вплоть до каждой ступеньки ведущей наверх лестницы, а также находящегося на первом этаже зала, комнат и заднего двора. Расположенные в линию высокие стеллажи забиты до отказа во всех комнатах и блокируют идущий от окон свет. По территории его дома придется пробираться по тропинкам, сквозь пространство с негативной энергией, которая накопилась между ценными предметами.
Дом Дэниэла напоминает мне хранилище, этаж старого музея или библиотеки. Вряд ли он считает себя барахольщиком, поскольку думает, что все его вещи исключительно ценны. Со временем, когда его коллекция разрослась и на ней скопилось огромное количество пыли, я начала понимать, что что-то было не так. Казалось, дом Дэниэла превратился в огороженное место для утерянного идеализма шестидесятых и семидесятых годов. Я думаю, что Коттке гнался за этим идеализмом на протяжении многих лет, но ему не удавалось сводить вещи воедино и систематизировать. Словно он был хранителем капсулы утерянного времени, берегущим свою коллекцию и верность чему-то, природу чего не понимает.
Когда разговариваешь с Дэниэлом, его речь крайне выверена, его слова несут глубокий смысл и заслуживают доверия. Он проецирует большие, яркие конструкции c четким внутренним строением. Но когда видишь его дом, замечаешь, что вещи кажутся тем, чем не являются. Я полагаю, между тем, что Дэниэл проецирует и как он действительно живет, существует такая же огромная разница, как между дальновидностью Стива и его бесчеловечностью.
Люди любят Дэниэла, и я вспомнила почему, когда в августе 2010 года снова встретилась с ним. Наш совместный обед и общение привели к тому, что он захотел поделиться со мной некой информацией из имевшейся у него книжки. После обеда мы пошли к нему домой, чтобы ее найти. По сравнению с моим последним визитом семилетней давности в его доме появилось еще больше вещей. У меня внутри все перевернулось. Я села на диван, и просто под давлением моего веса на диванные подушки на меня стали падать предметы. Я втиснула ноги между сиденьем и кофейным столиком, который был полностью заставлен книгами и научной утварью. Я сидела очень осторожно, боясь задеть что-либо, поскольку казалось, все это нагромождение может ожить.
В полном трансе я смотрела, как Дэниэл невозмутимо ищет свою книгу. Его глаза искрились, а его худое тело излучало мощное тепло. Я наблюдала за его руками – изысканными и аккуратными, у него были эти самые «паучьи» пальцы, которые говорили о том, что человек увлекается компьютерами. Он держит вещи на расстоянии кончиками пальцев. Он абсолютно уверен, что знает, где все находится, и он также гордится своей системой упорядочения. Тем не менее в тот день он был раздражен, поскольку ему не удавалось найти книгу, которую он хотел одолжить мне. Он злился на себя и испытал потрясение из-за того факта, что дает попользоваться вещами на некоторое время и никогда не получает их назад. Внешне спокойно он произнес: «Мне необходимо разработать более совершенную систему контроля за вещами, которые я одалживаю. Кто-то, должно быть, позаимствовал книгу и не вернул ее». Затем он закричал: «Люди не возвращают мои вещи!»
К концу пятого десятка лет Дэниэл утратил привлекательную внешность золотого мальчика. Теперь у него измученное заботами лицо, как у старой женщины. Внезапно я решила спросить его, почему он не получил долю акций в Apple. Я сама себе удивлялась: почему я не задалась этим вопросом раньше? В свое время я автоматически встала на сторону Стива, который сказал мне, что «лишь потому, что Дэниэл размахивает метлой, когда нужно подмести пол, не означает, что он заслуживает долю пакета акций». Тогда я удовлетворилась этим заявлением, но к 2010 году я накопила достаточно жизненного опыта, чтобы поставить под сомнение абсолютно все, что Стив когда-либо говорил.