Червонная дама
Шрифт:
— Н-ну… Встретиться с вами.
— Понятно. Лонг трип или шорт трип?
— Лонг трип?
Это еще что за хрень? Она что, издевается, что ли?
— Лонг трип — это ночь неторопливой любви. Триста. Шорт трип — тоже прекрасно, но чуть короче. Сто пятьдесят. За вечер.
— Ясно, — сказал он.
Ненадолго задумался и решился:
— Пусть будет лонг. Мне кажется, это лучше.
— Чудесно, — ответила она. — Я принимаю карты. Двадцать ноль-ноль. Время вас устраивает?
— Да.
— Записывайте
Вернувшись из Дворца правосудия, Мартен прошел к себе в кабинет и с тяжким вздохом уселся в кресло.
Должно быть, Жаннетта с Оливье караулили его, потому что заявились буквально через несколько секунд.
— Чего хотел судья? — обеспокоенно спросила Жаннетта.
— Он заметил, что пресса начала проявлять к нашему делу интерес. Соответственно, его собственный интерес неожиданно обострился. Я дал ему полный отчет о том, как продвигается расследование, и у него не нашлось никаких претензий. Пока не нашлось. Но он хотел бы лично допросить подозреваемых.
— Не он один, — хихикнула Жаннетта.
— По первым двум жертвам новости есть?
Оливье и Жаннетта переглянулись.
— Практически никаких, — признался Оливье. — Во всяком случае, никаких ревнивых женихов или завистливых конкурентов обнаружить не удалось. Ни та ни другая не получали угроз ни по почте, ни по телефону. В прошлом тоже ничего. В общем, пока по нулям.
Зазвонил телефон. Мартен снял трубку и тут же закатил глаза:
— Да, господин судья. Да, разумеется. Мы как раз над этим работаем. До свидания, господин судья.
Он положил трубку на место и вздохнул:
— У него родилась идея.
Жаннетта и Оливье ждали продолжения.
— Возможно, преступник перекрасил свой мотоцикл в красный цвет.
Теперь от вздоха не удержались и помощники Мартена.
Снова зазвонил телефон.
— Сними трубку, — сказал Мартен, подвигая аппарат к Жаннетте. — Скажи, что я уже ушел. Отправился опрашивать торговцев краской.
Жаннетта осторожно сняла трубку и стала слушать.
— Секундочку, — сказала она, поворачиваясь к Мартену. — Мириам Соннен. По личному делу.
Мартен забрал у нее трубку. Он даже не заметил, как Оливье и Жаннетта испарились из кабинета.
— Мне надо с тобой увидеться. Срочно нужен профессиональный совет. У тебя сегодня найдется свободная минутка?
Она говорила холодным, почти официальным тоном. «Профессиональный совет»! Ничего личного, только бизнес. Похоже, она за что-то на него злится. А ведь это она собралась выходить замуж!
Он направился на улицу Сен-Жак. Когда он вошел в кафе, она уже сидела за столиком.
При виде ее он ощутил легкий укол в сердце. Неужели ему так и суждено всю жизнь по ней тосковать? Или после замужества Мириам
Он поцеловал ее в щеку и сел напротив. Она, как всегда, выглядела красивой и элегантной, хотя от его взгляда не укрылось, что ее лицо немного осунулось. Она пыталась замаскировать круги под глазами с помощью макияжа, но это ей не очень-то удалось.
— Я много чего узнала насчет Розелины, — без предисловий заговорила она. — Помнишь, это наша бухгалтерша? Ее ребенок погиб от жестокого обращения. Она обвиняет в его смерти себя, но я встретилась с врачом, который пытался спасти малыша. По его мнению, нет никаких сомнений в том, что гибель ребенка — дело рук ее мужа.
— Как ты вышла на врача?
— Наняла частного детектива.
Мартен засмеялся:
— Значит, ты действительно это сделала! Молодец! И ты по-прежнему уверена, что она собирается наложить на себя руки?
— Да. Уверена как никогда. И я хочу ее спасти. Я же не полицейский чиновник, — добавила она.
Улыбка Мартена угасла.
— Извини, — сказала она.
Коснулась его руки своей, но тут же отдернула ее.
— Ну вот. Я тебе позвонила, потому что мне нужна помощь, а сама только злю тебя понапрасну…
— Но что ты можешь сделать? — спросил он. — Тут никто ничего не сможет сделать. Если она твердо решила свести счеты с жизнью, никто не в силах ей помешать. Твой детектив должен был тебя об этом предупредить, если он не полный тупица.
— Но, может быть… Если бы началось следствие по факту гибели ребенка, это привязало бы ее к жизни.
— Нельзя просто так завести дело. Надо, чтобы в нем появились новые обстоятельства. Но ведь их нет. Других детей у них так и не появилось. И вот еще чего я не понимаю. Почему она сказала тебе, что это она убила ребенка, если она этого не делала? Она что, пыталась выгородить своего мерзавца мужа?
— Она чувствует свою вину за то, что не смогла защитить малыша. По-моему, это вполне логично.
— Но она по-прежнему живет с этим типом. Тебе это не кажется странным?
— Розелина вообще странная женщина. Я много думала над этим. Мне представляется, что для нее это что-то вроде самонаказания. Способ искупить вину. Она живет с человеком, которого не выносит, потому что искренне считает, что другого не заслуживает. Понимаешь?
— Понимаю. Она слегка не в себе, да?
— Когда я потеряла дочь, я тоже была не в себе. Хотя моя девочка умерла от болезни. Ее никто не убивал. Я и вообразить себе не могу…