Червонные сабли
Шрифт:
Пришпорив коня, Махметка свесился с седла и подхватил с земли свою саблю. Но игра уже закончилась.
По лицам жлобинцев было видно, что показательная рубка раззадорила их. Первая искра вспыхнула, и надо было ее раздуть.
Махметка понял расчет командарма. Вихрем помчался он перед строем кавалеристов. На полном скаку спрыгивал с коня, пружинисто отталкивался ногами и опять был в седле. Потом бросил повод и вскочил Валетке на спину. Так он долю мчался вдоль фронта.
По рядам пронесся гул одобрения. Буденновцы кричали:
– Давай, Махметка, рви подметки на ходу!
– Этот
А Махметка уже выделывал фокусы с саблей: рубил на скаку справа, перебрасывал клинок в другую руку и рубил слева.
По молчаливому знаку Жлобы на поле выехал один из его наездников - лихой командир Цымбаленко, тот самый, что влепил бойцам по два наряда вне очереди. Папаха у него была сдвинута на ухо, и он выглядел истинным орлом. Выждав, когда Махметка вернется в строй, он начал джигитовку: делал «ножницы», стрелял на ходу, метко поражая мишень, бросал платок и подхватывал его с земли.
На смену Цымбаленко выезжали другие кавалеристы, выделывали такие приемы, что вызывали всеобщее восхищение.
Жлоба повеселел, в глазах заискрилась гордость: вот как умеют наши, не очень задавайтесь, товарищи буденновцы!
А Городовиков радовался: состязание разгорелось так, что удержу не было. Нет уж, если забилось сердце кавалериста отвагой и удалью, не устоять врагу!
Смотр войскам закончился строгой речью командарма:
– У нас, в Первой Конной, существует закон: идти вперед и не озираться по сторонам! Кто побежит или будет сеять панику, тому голову с плеч! Красная кавалерия - армия смелых. Кто не выдержит суровых порядков, лучше не становись в наши ряды!..
Строй кавалеристов был недвижим, лишь кое-где всхрапывали кони. Жлобинцам понравилось, что их приравнивали к легендарным героям Первой Конной. Это было тем более дорого, что сказано в трудный час, в час поражения.
А командарм продолжал, и его живые черные глаза озорно сверкали:
– Смелость берет города. Но это бывает только тогда, когда смелость сочетается с мастерством боя. Перед нами враг коварный и опытный. Врангелевская армия заново обучена и насыщена техникой. Надо так научиться владеть конем и шашкой, чтобы хваленые белые офицеры дрожали при одном виде красного конника!
Перекатное «ура» загремело над колоннами, затрепетали на пиках кумачовые флажки, вскинулись обнаженные шашки, засверкали в лучах солнца.
4
В эскадронах началась боевая учеба. Опытные кавалеристы учили молодежь владеть саблей, брать на коне препятствия, рубить лозу, а вернее кукурузу, потому что лозы поблизости не было, а кукурузой засеяны неоглядные поля.
Тем временем на станцию прибывали воинские грузы. Артиллеристы скатывали с площадок гаубицы. Два вагона были нагружены пулеметами. Их расхватали в один миг, потому что в дивизиях была сильная недостача станковых пулеметов. На другой день прибыло пять, а потом еще столько же новеньких броневых автомобилей. Бойцы повеселели и смеялись над бродячим верблюдом, который подошел к броневику, понюхал его, а когда шофер рявкнул резиновой грушей, в испуге отскочил.
Прибыл маршевый эскадрон новобранцев, все бойцы на конях, но без седел. С ними прибыл
Набивали карманы и подсумки. В бою каждая обойма на вес золота.
Бойцы чинили обмундирование, ремонтировали пулеметные тачанки. В кузнице звенели молотки - там ковали лошадей, делали подковы.
По-прежнему недоставало коней. По окрестным селам отправились отряды по закупке лошадей. Но там гуляли банды, нередко завязывались перестрелки, и приходилось в бою терять товарищей.
Сергею Калуге посчастливилось добыть замечательную породистую лошадь. Было удивительно, как могла оказаться в глухом селе кобыла английских кровей? Хозяин-кулак замуровал ее в потайной конюшне за саманной стеной. Но Сергей был опытным разведчиком: он обстукал стены, обнаружил подозрительную пустоту, приказал взломать тайник и вывел чудо-коня!
Хозяина за укрытие лошади арестовали, а Сергей стал владельцем чистокровной кобылицы. Кое-кто из командиров с завистью поглядывал на лебединую шею породистой лошади с умными синеватыми глазами и пробовал соблазнить Сергея на обмен или продажу:
– Зачем тебе этакая раскрасавица? Уступи.
– Ишь чего захотели!
– отвечал Сергей, посмеиваясь.
– Мне и самому нужен резвый конь, чтобы ни один офицер не ушел от меня.
На этом разговор заканчивался: буденновцы знали приемы Сергея. Подражая Олеко Дундичу, он в атаке гонялся за офицерами. Это было его «специальностью», и она себя оправдывала: конники противника, потеряв командира, впадали в панику.
Добыл себе лошадь и Махметка. Ему достался кабардинец, горбоносый жеребец, злой как черт. Ноги у коня были сухие, мускулистые, шея тонкая. Махметка прозвал его Шайтаном. Конь и впрямь был похож на черта: глаза дикие, нрав горячий, он не умел стоять на месте, взвивался на дыбы.
Таким образом у Валетки появились друзья. Три лошади стояли на конюшне рядышком, похрустывали овсом, привыкая друг к другу. Ласточка обмахивалась длинным хвостом и хлестала по бокам Валетку. Конь одобрительно махал головой, как будто говорил: спасибо, соседка, отгоняй мух, а то у меня хвост куцый.
Трое друзей каждую свободную минуту забегали проведать своих коней, поили, чистили соломенными жгутами с водичкой, чтобы кожа блестела.
Ленька даже ночью, когда не спалось, вставал и шел на конюшню.
Днем выезжали на учения в поле, упражнялись в лихой кавалерийской езде. Ласточка была так резва, что в скорости спорила с ветром. Но Ленькин малолетка-дончак не уступал «англичанке». Один Шайтан не слушался хозяина, то и дело изображал из себя свечку, и Махметка едва удерживался в седле, - хлестал коня плетью, усмиряя дикий нрав кабардинца.
Многие бойцы неплохо владели конем, но не умели действовать шашкой. Их обучали опытные кавалеристы-буденновцы. Ленька тоже учился, ведь он раньше служил пулеметчиком, а саблей владел не так искусно, как другие. Теперь он во весь опор пускал Валетку вдоль расставленных в два ряда стеблей кукурузы, с ходу рубил их, слыша позади себя либо возгласы одобрения, либо смех.