Червонные сабли

Жариков Леонид Михайлович

Махметка подсказывал другу, что надо рубить клинком на четверть от конца, тогда получается удар сильнее и с «протягом». Ленька внимательно прислушивался к советам Махметки и пробовал делать так же. Получалось лучше. Ленька радовался тому, что его умение крепнет раз от разу. С яростью рубил кукурузу, а сам думал о Геньке Шатохине: для него точил саблю и тренировал руку, с ним, вечным врагом своим, готовился встретиться в бою.

Неожиданно Ока Иванович назначил проверку в точности стрельбы: патронов в армии мало, и нельзя «стрелять в белый свет, как в копейку».

Учебные стрельбы показали немало смешного - лихой рубака и наездник Махметка стрелял хуже всех. Ока Иванович сам был озадачен, подошел к бойцу и, точно не зная, что же с ним делать, к удивлению всех, подарил Махметке часы. Это была массивная серебряная «луковица», где на крышке виднелись два скрещенных ружья и надпись: «За отличную стрельбу». Махметка опешил.

Он ушел в овраг и несколько дней практиковался в стрельбе. Ему помогал Ленька: учил правильно ставить прицельную рамку, не спеша подводить мушку под цель, спокойно спускать курок. Махметка злился на себя, но советы друга жадно впитывал. Видно, не зря говорится в народе, что любовь к делу - половина успеха. Уже под вечер Махметка с победным видом подошел к друзьям. «Копейка есть?» - спросил у одного. «Нету». Махметка потормошил другого: «Копейка есть?» - «Чего пристал, зачем тебе копейка?» - «Пуговица есть?» - пристал Махметка к третьему. «Вот одна осталась, а что?» - «Давай сюда».

Махметка поставил пуговицу на глыбу камня, отмерил сто шагов, взвел карабин - и пуговицу точно ветром сдуло.
– Вопроса есть?
– торжествующе спросил он, достал часы командарма, поглядел на время и пошел к своему коню Шайтану.

5

За пацанов-юзовчан Ленька чувствовал ответственность. Особенно его беспокоил самый маленький - Филипок, которого удалось пристроить в обозе.

Ленька решил проведать его. К удивлению, он узнал, что Филипка перевели в санитарную часть. Когда он нашел его там, мальчишка стоял на посту с винтовкой, охраняя добро перевязочного пункта. Лохматая лошадка, запряженная в санитарную двуколку, мирно дремала. Винтовка, которую держал в руках Филипок, была выше его, а в буденовку могло войти две головы.

– Ты чего пригорюнился?
– спросил Ленька Филипок шмыгнул носом и пожаловался:

– К теткам перевели... Только и знают издеваться. А еще обозники дразнятся.

– Почему?

– Приходят и смеются. Стишок про меня сложили.

– Что еще за стишок?

– Не хочется говорить...

– А ты скажи. Может, там ничего смешного нема.

– Ну да, нема...
– Филипок вытер нос рукавом шинели, которая тоже была ему велика.
– Знаешь, как дразнят? «Куда едешь?» - «Военная тайна».
– «А что везешь?» - «Патроны».

– А ты не обращай внимания.

– Пойдем к дяде Мише на бронепоезд. Может, возьмет меня, как взял Абдулку...

Бронепоезд «Юзовский рабочий» стоял под парами, точно готовился в бой. Из стального бронированного окошка выглядывал Абдулка. Если бы он не помахал друзьям рукой, трудно было бы узнать приятеля: лицо у него лоснилось от угля, только зубы сверкали.

Филипок с восторженной

завистью смотрел на дышащий паром, закованный в броню паровоз, на рабочих парней, что расхаживали по крышам вагонов, как полноправные хозяева: их еще в Юзовке зачислили в команду, кого артиллеристами, кого к пулеметам или в обслуживающий персонал: механиками по ремонту, кочегарами.

Абдулка держал себя солидно, поздоровался с друзьями за руку, и было заметно, что он очень гордился своей должностью. Когда Ленька сказал, что пришел просить за Филипка, Абдулка ответил не сразу, озадаченно почесал в затылке: как бы командир не засмеял - кого, дескать, предлагаешь?

Однако все обернулось самым неожиданным образом. Сначала дядя Миша Кучуков рассердился и сказал, не глядя на Филипка:

– Держись, пацан, за мамкину юбку и не морочь людям голову.

Мальчишка не обиделся и ответил с вызовом:

– А у меня есть такое оружие, какого у вас нема.

– Секретное?
– усмехнулся Папаша и погладил свою богатырскую бороду.

– Сейчас узнаете, - загадочно сказал Филипок и указал пальцем в степь.
– Поглядите вон туда, товарищ командир. Что там видно?

Все повернули головы в указанном направлении, но никто ничего не видел. Папаша сердито переспросил:

– Куда смотреть?

– На дорогу.

– Ничего не видать.

– А вы смотрите лучше.

– Знаешь что, головастик? Катись-ка ты...

– Что-то двигается там, - сказал наконец Абдулка, щуря глаза.
– Вроде собака бежит или волк...

– А вот и не собака, - посмеивался Филипок.
– Едет бричка, волы рыжие, а погоняет их дед. У него рубаха, вышитая цветочками, а сам трубку курит...

Папаша поднял к глазам бинокль и долго смотрел в степь.

– Глянь, а ведь правильно. Волы. У деда рубашка вышитая...
– Кучуков опустил бинокль и с удивлением поглядел на Филипка: - Ну и головастик! Сколько живу на свете, такого зрения ни у кого не встречал. Что же ты еще умеешь?

Мальчишка отошел в сторонку, сам тебе скомандовал: «Алле-гоп!», стал на руки и прошелся на них головой вниз, потом почесал левой ногой правую, чем вызвал смех. Наконец принял нормальное положение, отряхнул ладони и сказал:

– Вот что умею... А еще могу часы починить, ножик из обруча сделаю.

– Суп из топора сваришь?
– пошутил кто-то из бойцов.

– Сварю, - ответил. Филипок, - Только по-французски.

– Как же это?

– К топору нужна щепотка соли, чуточку пшена и пара картошек, тогда выйдет такой суп, что пальчики оближешь...

– Брось лясы точить!
– обиделся шутник.

Другие одобряли:

– Парень сорвиголова. Взять его связным.

У командира было хорошее настроение, но не брать же, в самом деле, такого мальца на бронепоезд. И он думал, как избавиться от пацана.

– Ну вот что... Загадку отгадаешь - возьмем. Не отгадаешь - не судьба тебе. А загадка такая: «В брюхе - баня. В носу - решето. На голове - пупок. Всего одна рука, и та на спине».

Бойцы засмеялись, а у Филипка лицо стало строгим, даже чуть сердитым.