Червовая дама

Собакин Кондрат

– Эй, отвернись, не смотри на меня!

От неожиданности я наоборот повернулся и посмотрел. И остолбенел, меня словно ударило током. Среди пенистых гребешков волн к берегу шла младшая Златовласка. Волны то закрывали ее до плеч, по которым были разбросаны ее мокрые волосы, то обнажали по пояс, открывая маленькую, но прекрасную девичью грудку. Она прикрыла ее скрещенными руками и еще раз крикнула:

– Я кому сказала, отвернись!

Я стал оглядываться по сторонам, высматривая, кому она сказала.

– Тебе, тебе я говорю! Что головой крутишь?

– А

можно я глаза закрою? – я прикрыл глаза ладонями, демонстрируя, как это будет выглядеть, оставляя щелочку между пальцев.

– Можно, – но девочка разгадала мою хитрость. – И отвернись.

Я отвернулся, а когда услышал шлепанье босых ног по песку, не удержался и повернулся снова. Моя Златовласка в это время шла спиной ко мне в сторону валуна, на котором лежало полотенце и ее платье. Она положила что-то на камень, не глядя на меня взяла полотенце, вытерла волосы. Потом девочка завязала узлом длинное полотенце над своей грудью, прикрыв хрупкое тельце почти до колен.

– Можешь повернуться, – разрешила она и повернулась сама.

Наши взгляды встретились. Она смотрела на меня широко раскрытыми васильковыми глазами, а мое сердце при этом колотилось, словно готово было выпрыгнуть. Ни одна девчонка еще так не смотрела на меня. И я смотрел на нее, потому что прекрасней существа я в жизни никогда не видел.

– Ну что пялишься? Иди, куда шел, – хмуро произнесла девочка, отводя взгляд.

– Как тебя зовут?

– Какое тебе дело?

– Нет, ну правда?

– Злата, а что?

– Просто. Красивое имя. А я тебя искал.

– Искал? А ты что, меня знаешь?

– Я видел тебя. Во сне.

Девочка усмехнулась, видимо, сочла это за банальную шутку. Но, тем не менее, она стала добрее, ей даже захотелось пообщаться.

– Смотри, что у меня есть, – она подошла к камню, сгребла в кулачок то, что лежало на ее платье, подошла ко мне и разжала ладонь. В ее ладошке сверкнуло несколько мелких камушков янтаря. – Я хочу насобирать себе на бусы. Только очень маленькие попадаются. А после шторма бывают и покрупнее.

Я взял один камушек и покрутил его в солнечном свете. Он отсвечивал золотым блеском, таким же, как волосы моей Златы.

– Я сейчас погреюсь немножко и опять полезу в море. Хочешь мне помогать?

– Хочу. Только у меня плавок нет.

– Плавки? Зачем тебе плавки? Вот я, например, голой купаюсь. И моя сестра Рита говорит, что купаться надо только голышом. Так полезнее. Так что, раздевайся и пошли!

Я повернулся к ней задом, снял шорты и майку. Немного помявшись, стянул трусы. Сейчас она увидит то, что торчит у меня впереди, и будет смеяться, а мне станет стыдно.

– Ну что, ты идешь? – спросила Злата.

– Ага. Только ты иди первая.

Злата фыркнула, пожала плечами, но пошла вперед. А я шел следом и любовался ее фигуркой. Мы зашли в море по грудь, Злата поплыла. Я поплыл следом. Потом она нырнула. И я тоже. Я больше смотрел под водой на нее, чем на камни, а она нашла в гальке желто-коричневый камушек и всплыла наверх. Глубина здесь была ей по шейку, поэтому она встала на ноги. А я, все

еще сдерживая дыхание, оставался под водой, уж больно прекрасный вид мне открывался. Вдруг около стопы Златы я заметил довольно крупный янтарь. Я схватил его и вынырнул, потому что уже сильно хотелось дышать.

– Смотри! – протянул я Злате камень.

– Уй, какой большой! – обрадовалась девочка и чмокнула меня в губы.

Это был мой первый поцелуй. Мы еще раза три нырнули, потом оба замерзли и поплыли на берег. Когда мы выходили из воды (а вода в Балтийском море довольно прохладная), все мои гениталии сморщились и втянулись, чуть ли не вовнутрь. Злата мельком глянула и едва не прыснула от смеха.

– Хи! Какая у тебя маленькая! Почти как моя.

Мне даже стало обидно. Я стеснялся показаться ей на глаза, когда у меня торчало, а ее рассмешило то, что теперь она маленькая.

– Ладно, ладно, не обижайся, я знаю, как у мальчиков бывает. Я не дразнилась, я просто поехидничала. Не обижаешься? Ну, пошли загорать.

Мы легли прямо на нагретый солнцем песок, потому что подстилки не было. Мы лежали рядом, оба на спине и искоса поглядывали друг на друга.

– Мы раньше с сестрой там, на женском пляже купались, – говорила Злата. – Там можно было спокойно купаться голышом. Потом женский пляж перевели на другое место, туда далеко ходить стало. Я пробовала купаться рядом со старым, но там противно – мальчишки все время подглядывают. Тогда я выбрала это место. Тут никогда никого не бывает. Лес кончается, начинаются дюны, пустыня, одним словом. А ты что, раньше не купался голышом?

– Не-а.

– А почему? Стеснялся?

– Не знаю.

– А моя сестра Рита говорит, что не надо стесняться. Все естественно. Неестественно, только когда подглядывают или пристально пялятся. Тогда противно. А так, ну что, мальчики – одни, девочки – другие, чего из этого секреты делать! Ну ладно, мне пора домой. Придешь завтра?

– Конечно, приду.

Ночью я ворочался и не мог уснуть. Я все видел перед собой Злату. Я прискакал на наше место сразу после завтрака. Все-таки я влюбился, потому что ни минуты не мог прожить, не думая о Злате. Я ждал ее больше часа. Она пришла в коротком сарафанчике, такая милая, такая красивая. Мне страстно хотелось задушить ее в объятиях и расцеловать всю, от кончиков волос на голове до кончиков пальцев на ногах.

– Привет, – поздоровалась она. – Не купался еще?

– Нет, тебя ждал.

– Ну, пошли. Помоги мне расстегнуть сзади пуговку.

Я расстегнул пуговку и помог снять сарафанчик, под которым, естественно, ничего не было. Потом я сбросил с себя свою нехитрую одежду, и мы побежали в море. Сегодня оно было спокойное-спокойное, просто как Москва-река. Мы ныряли и искали янтарь. Я нашел два камушка с горошину, Злата обрадовалась. Потом мы бегали вдоль берега, гонялись друг за другом, и я ее поймал. И прижал к себе. И поцеловал в губы. Вернее чмокнул, по-настоящему целовать я не умел. Злата смотрела на меня каким-то удивленно-испуганным взглядом, широко раскрыв свои васильковые глаза.