Червовая дама
Шрифт:
– Я тебя люблю, – вдруг вырвалось у меня.
– А я – тебя, – услышал я из ее уст неожиданно для себя.
С моря послышался стук, скрип и плеск. Мы обернулись на эти звуки. К берегу плыла лодка. Злата быстро завернулась в полотенце, а я мгновенно натянул трусы. Лодка, прошуршав днищем, ткнулась носом в прибрежную гальку. В ней сидел старик. Он начал вычерпывать воду из лодки консервной
– Эх, молодежь… – проворчал он, не прерывая своего занятия. – Все бы вам любовь-морковь. Что ж, правильно, такие ваши годы. Ваше дело трахаться, детишек рожать, а наше – внуков-правнуков нянчить. Такие уж наши годы, все в прошлом. В твои-то годы, – он посмотрел на меня, – я ух, сколько девок перепортил! А теперь старуху свою только раз в месяц. Стареем, совсем рассыхаемся, как эта посудина…
Все еще продолжая что-то ворчать, он вынул весло из уключины, оттолкнулся им от берега, вставил весло на место и погреб в море.
– А говоришь, тут никого не бывает, – произнес я.
– Подумаешь, – сказала она немного рассеянно и задумчиво. – Это так. Случайно.
– Пошли купаться?
Она ничего не ответила. Отвернувшись, сняла с себя полотенце и надела свой сарафан.
– Мне домой пора. Пока, до завтра.
Рано утром следующего дня был сильный шторм. Я слонялся по нашему пляжу и никого не встретил. В пене накатывающих на берег валов я нашел несколько довольно крупных камушков янтаря. Тут я увидел, что навстречу мне вдоль берега идет девушка. Золотые волосы ее развевались по ветру, ветер трепал и юбку ее платья. Сначала я принял ее за Злату и хотел кинуться к ней, но потом разглядел, что это не она. Высокая и стройная сформировавшаяся фигура, но личико с васильковыми глазами такое же, как у Златы. Значит, это ее сестра Рита.
– Labas rytas!1 – поздоровался я, когда мы с ней поравнялись.
– Labas, – ответила она довольно сердито. – Ты Вова?
– Да.
– Я сестра Златы. Я пришла тебе сказать, что запретила ей видеться с тобой.
– Почему?
– Ты здесь отдыхающий. Мало ли, что можешь с девочкой сделать – и уедешь. А девочка уже влюбилась. И ты, небось, тоже. Поберегите
– Viso gero… – растерянно ответил я.
Рита повернулась и пошла прочь.
– Подождите! – крикнул я и, догнав, вложил ей в ладонь найденные камушки. – Передайте ей.
– Ачу.
– Прашау.
Я повернулся и зашагал вдоль берега. Волны, набегая, разбивались о мои босые ноги. По щекам текли скупые мужские слезы…
Трефовая дама. Огонь любви
Летчиком я не стал по причине близорукости, после школы поступил в институт стали и сплавов. На третьем курсе я женился, а на четвертом уже стал папашей. Сына назвали Митей. Еще будучи студентом, я обнаружил в себе склонность к сочинительству. Жена довольно скептически относилась к моему хобби, а я не унывал и рассылал свою нетленку в разные газеты и журналы. Писал и крупные формы, рукописи предлагал разным издательствам. Жизнь катилась своим чередом. Получив диплом, устроился на работу в НИИ. Сын рос – детский сад, потом школа…
В пятом классе Митька подружился с девочкой Викой. В тот год мы с женой перевели его в новую школу, немного дальше от дома, но, как нам показалось, с лучшим контингентом учителей. Так совпало, что в это же время меня приняли в Союз Писателей СССР, что позволило мне бросить работу и перейти на «вольные хлеба».
Приняли меня за единственную книжку, правда, достаточно объемную и разошедшуюся большим тиражом. Сюжет ее посвящался сталелитейному производству, но с несколькими переплетающимися любовными линиями. Книгу хватали, скорее всего, из-за названия – «Огонь любви». Похоже, покупатель рассчитывал не то на «Лолиту», не то на «Эммануэль».
Оставаясь дома, я мог немного разгрузить супругу, взяв на себя часть домашних забот – встретить Митьку из школы, накормить обедом, помыть посуду, а если есть настроение – то постирать белье, включив дефицитную в те годы стиральную машину-полуавтомат «Эврика».
Конец ознакомительного фрагмента.